Я хотела бы я знать, неужели все туристы в глубине души подозревают, что их водят за нос? Неужели тот, кто любовался ночным Парижем, катя в шарабане, вернувшись в отель, терзается тайными сомнениями: уж не потратил ли он впустую свои пятьдесят франков; а тот, кто отправился в кругосветное путешествие, не задумывается ли порой: а увидел ли он весь мир на самом деле? Конечно, трудно дать однозначный ответ на подобный вопрос, ведь, почувствовав сомнения, турист торопится заглушить их и принимается показывать коллекцию почтовых открыток или бронзовые безделушки из Индии. Но те, кто возвращается из Советской России, привозят менее материальные, но куда более изысканные трофеи. Пусть их нельзя развесить по стенам, как африканские копья или тигровые шкуры, зато вернувшийся из путешествия очевидец способен поразить слушателей образчиками пропаганды и статистическими данными, убедительно свидетельствующими о том, что со времен Ветхого Завета земля Ханаанская значительно сместилась на северо-восток.
Тех, кто не бывал в Советской России, подобные рассказы заставляют поверить, что туристам там показывают все самое лучшее. Вот и я, отправляясь в Россию, верила (сколько меня ни отговаривали) этим рассказам. Каково же было мое разочарование, когда я поняла, что во всех этих историях правды нет ни на грош! Настоящая Россия (которую все, кроме безнадежных романтиков, должны считать лучшей Россией) тщательно скрывается от глаз праздных простаков-туристов, как содержимое священного реликвария от обычных сынов Израилевых. Для туриста десять дней — пустой звук. Он слышал, что они потрясли мир, но их умирающее эхо не долетело до его ушей. Этого не допустили. Вместо этого ему представили возрожденную Россию с ее фабриками, яслями, музеями и электростанциями — внешнюю оболочку, подобную сброшенной коже. Если технические школы, детские сады и электрифицированные заводы — это все, что вы желали бы увидеть в России, то советую вам поберечь деньги и купить билет в Танбридж Велс или Брайтон. Там вы с равным успехом сможете воочию познакомиться с результатами десяти дней — точь-в-точь такими же, как их эквиваленты в Советской России. В конце концов, русский ребенок в русской колыбели мало чем отличается от любого другого младенца, а обувные фабрики и электрические столбы одинаковы по всему миру.
Но, боюсь, туристу не избежать осмотра подобных достопримечательностей. — Волей-неволей ему приходится выполнять роль доверчивого простака, у которого нет и не может быть своего мнения и которому все едино — что обувная фабрика, что Британский музей. Впрочем, сам факт того, что новая страна организует туристские поездки, уже свидетельствует о том, что она остепенилась и занялась своими делами. И хотя у нее нет времени потакать капризам чересчур любознательного путешественника, по финансовым причинам она поощряет его интерес. Чтобы по-настоящему увидеть Россию, не следует ехать туда туристом. Надо выучить язык и путешествовать в одиночку без сомнительной опеки государственных гидов. В противном случае путешественник с мало-мальским знанием истории оказывается в недоумении: большинство исторических событий видоизменились в трактовках до неузнаваемости, настолько они подправлены марксизмом и целесообразностью. Правда о прошлом, особенно о том, что относится к царизму, столь ужасна, что не нуждается в приправах, но гиды, по инструкции или из-за слишком живого воображения, склонны трактовать ее исходя из советских принципов, а бедные туристы, хоть и готовы из вежливости разделять в разумных пределах гнев
