Укротители Быка

^{>_{>Варвара Мадоши, Ольга Эдо. Карта Коронованного Быка}}

Наместник императора въезжал в столицу.

Медина-дель-Соль, город Солнца, отлично подготовился к встрече. Главные ворота распахнуты, улицы в цветах, флагах и гирляндах, и даже мостовые выметены до блеска. Всю грязь убрали с глаз долой, фасады подновили, вывески перерисовали (часто не столько ради придания облупившейся краске лучшего вида, сколько чтобы добавить к названию заведения пару соответствующих моменту политических деталей). Хозяин каждой мастерской старался сегодня выставить в окнах самый приманчивый товар — пусть даже наместник должен был проехать только по Королевской улице и нигде больше.

Солнце словно бы тоже приветствовало новую власть: оно радостно сверкало в празднично чистом, голубом небе, наделяя нестерпимым блеском купола храмов и высокие иглы шпилей.

Город встречал государя.

Кортеж миновал центральные ворота, и тень от стрельчатой арки на мгновение скрыла все великолепии: рыцарей в белых плащах поверх начищенных кольчуг, отличных лошадей с разноцветными плюмажами и драгоценно украшенной сбруей, разноцветные знамена полков на позолоченных древках и, разумеется, самого наместника с ближайшим окружением, сплошь важных господ в расшитой золотом парче.

Сам наместник был хорош собою, горделив осанкой, да еще и разодет в пурпурную тунику, на что имел право, как член императорской фамилии. На голове его сиял золотой венец, разбрасывая солнечные зайчики от драгоценных камней. Однако взгляды толпы приковывал не столько сей заслуженный рыцарь, сколько молодая красавица, статная и высокая, едущая по левую руку от него. Голову ее венчала корона золотых кос, и другой короны ей не требовалось. Прекрасная, как утренний рассвет, она уверенно держала поводья огромного черного жеребца.

То была приемная дочь наместника, красавица Ванесса, и, говорили, немало рыцарей уже сложили головы на поле брани, надеясь геройством снискать ее благосклонность.

Кортеж продолжал двигаться по улицам; кони шагали мерно, высоко поднимая колени. Жители бросали в воздух цветы, и одуряюще пах жасмин, цветущий во всех отведенных городским собранием местах.

Наместник милостиво улыбался, махал рукой; поймав брошенный какой-то красоткой букетик, поднес его к лицу и подмигнул бросавшей. Ни у кого из жителей не было повода вспоминать о кровавых полях сражений, о разжиревших стервятниках и измученных голодом детях. Что вы, почтеннейшие. Что в прошлом, то в прошлом. Мы-то живы, и надо радоваться.