Косые лучи осеннего солнца скользят по воде, разламываясь на золотые лучики в пароходной пене. Ладожское озеро кажется огромным голубым диском, брошенным с неба руками богов.
Направо скалистый берег, мохнатые головы сосен. За соснами покатая гора с белой, видимой издалека обителью. Пунцовая звезда упала с заходящего солнца на золоченый крест колокольни, блещет мигающим светом.
Это Валаам. «Святой остров» Севера. Это к нему причалили в 992 году два схимника с горы Афонской – Сергий и Герман. В дикой чаще древнего леса вырос, как в сказке, белый город церквей, часовен, скитов. Вставшим из воды «градом Китежом» кажется он издалека.
Валаам – один из немногих уцелевших в смуте православных монастырей. Заброшенный в вековую глушь Финляндии, он оказался в стороне от большой дороги коммунистического Соловья-Разбойника. И глядишь на него с опаской: не призрак ли? И любишь его, как последний оплот некогда славных воинов молитвы и отречения.
Валаам знал лучшие дни. В середине 18-го века игумен Дамаскин возвел те белые стены ограды, что видны издалека, украсил церкви образами лучших иконописцев, вспахал с братией всю окрестную землю. Со второй половины 19-го века слава Валаама гремит на всю Россию. Две тысячи монахов, строгая, трудолюбивая жизнь, необозримые угодья, неоценимое богатство храмов. В монастырь длинными вереницами тянутся богомольцы – из столиц и из деревень, царская семья и хлебороб из екатеринославщины, рабочий люд и знать.
Теперь на Валааме только 100 монахов, а богомольцев и совсем почти нет. Идет со мной по монастырскому саду старый монах и говорит с печалью: «Старые умирают, молодых нет… Да и откуда им взяться, молодым то? Понашли бы с юга, много нонче по России бездольного люду бродит, да – граница закрыта. А из здешних мало кто жить устает и к Богу приходит…»
Комнаты для богомольцев – а их несколько сотен – пустуют. Длинный белый коридор, бессчетный ряд дверей. Небольшие горненки с образом Божьей Матери в углу. Узкая кровать из сосны, твердая подушка, одеяло грубой шерсти.
И та же глубокая, вековая, немножко грустная тишина.
Преображенский собор. Величественный храм в два этажа. Нижний этаж покоится на остатках часовенки, выстроенной святыми патронами Валаама – Сергием и Германом. Здесь же их мощи в серебряных раках. Наверху долго стою у прекрасного образа Божьей Матери. Свечи мерцают в смуглом золоте иконы, в гранях драгоценных камней. Огромное распятие старинной резьбы. В подножье его вделан кусок креста Господня, окруженный бриллиантовым венком. Мощи не осквернены грязными руками, церковные ценности не изъяты… Грязная волна сюда не докатилась. Переливается радуга лампад. Летит вверх, бьется под куполами эхо могучего хора. Негромко, по-монастырски, читает иеромонах евангелие. Из собора иду в трапезную. Большая сводчатая келья, рассчитанная на 500 человек. Длинные столы в три ряда. За средним столом сидит игумен со старшим духовенством. Общая молитва, настоятель благословляет хлеб наш насущный. Скромный, но сытный ужин.
