Сорвав доски — заскрипело раскалывающееся дерево, — Алекс позвал Мэгги. Пришли и дети, а с ними Пятнашка, помесь лабрадора, которая тут же принялась обнюхивать результаты.
— Я так и знала! — воскликнула Мэгги, — Как красиво!
Алекс не разделял ее уверенности.
— Возможно, будет красиво, если привести это в порядок.
Они обнаружили типичный викторианский камин, с кованым железом и облицовкой изразцами. Мэгги сразу же затеяла тереть плитки, на которых проявился яркий цветочный рисунок. Решетка оказалась цела, хотя и забита сажей и строительным мусором.
— Нужно его вычистить. Дети, несите-ка все эти деревяшки на задний двор.
Алексу нравилось, когда во время работы кто-нибудь был у него на побегушках. Мэгги уже стала атаковать мусор с помощью совка и щетки, но вдруг отпрянула:
— Брр!
Дети мигом сгрудились вокруг нее:
— Что там?
У Мэгги был такой вид, словно ее сейчас стошнит.
— Уйдите отсюда.
— Что там, мамочка?
Алекс пошевелил мусор, скопившийся на решетке. Там было что-то вроде палок и соломы, все облепленное сажей.
— Я вижу, что там, — сказал он, — Ничего особенного. Просто мертвая птица.
Он поднял ее на совке, большую черную птицу с расправленными крыльями. По всей видимости, она провела в камине какое-то время. Она высохла, но не сгнила, в ее крылья забились пыль и сажа, а глаз побелел. Ее клюв был раскрыт. Алекс качнул птицей в сторону детей.
— Брр! — сказала Эми.
— Брр! — сказал Сэм, глядя как зачарованный.
Даже Пятнашка, казалось, вздрогнула.
— Унеси это, Алекс.
— Наверное, она устроила себе здесь гнездо. А потом застряла в решетке. Так часто бывает.
— Что ты с ней сделаешь, папочка?
— Съедим ее за воскресным обедом. Черный дрозд в соусе из петрушки.
— Не обращай внимания, Эми, он просто дурачится. Вынеси это из дому, Алекс.
— А мы похороним ее, как полагается, — как Улисса? — поинтересовалась Эми.
Когда золотая рыбка Эми по имени Улисс умерла, ее торжественно похоронили в саду за домом, поэтому теперь Алекс вынес птицу из дому, выкопал для нее ямку и засыпал землей.
Эми утрамбовала землю лопаткой.
— Сейчас она полетит на небо?
— Ага, — ответил Алекс. — Посмотри вверх — это ее чистая душа летит в небеса.
Был полдень в конце октября, и небо голубело, точно птичье яйцо. Эми долго смотрела вверх. Потом перевела взгляд на отца. Алекс понял, что в свои пять лет она верит далеко не всему, что он говорит. Ему стало грустно.
— Вернемся в дом.
Все началось в тот самый вечер, когда они поехали на обед к Сузманам. Сначала не удавалось завести машину.
— Почему ты злишься? — спросила Мэгги.
Алекс, разумеется, тут же вышел из себя. Он не злился, пока Мэгги не сказала ему, чтобы он не злился. Он сделал глубокий вдох и попытался понять, что его рассердило. Накрапывал дождь, дети тузили друг друга на заднем сиденье машины, а Мэгги смотрела на него. Опять она переборщила с румянами и тенями для век. Всякий раз, когда они ехали к Сузманам, Мэгги чувствовала себя неуверенно, а всякий раз, когда Мэгги чувствовала себя неуверенно, она слишком сильно красилась.
