В тот вечер мне в руки попалась книга «Малая литературная форма Европы конца 19 века», какого-то незнакомого мне издательства. А так как срочной работы у меня не намечалось, то я ударился в чтение.
Хотя я и сам — литработник, но любовь к чтению у меня не исчезла, а, наоборот, превратилась в удовольствие, которое не каждый день можешь себе позволить. Поначалу я лениво листал всевозможные любовные и юмористические рассказы, даже уже хотел захлопнуть толстый том и ложиться спать, как вдруг, открыл раздел «Сказки».
Эта малая литературная форма, пришедшая из фольклора, мне нравилась с детства. Сначала родители читали мне сказки, а потом, я, еще не умея читать, стал сочинять их сам, и просил маму, чтобы она их записывала. После всех моих переездов и неурядиц эти записи куда-то затерялись, но любовь к сказкам осталась на всю жизнь. Мало того, именно они и привели меня в литературу.
Я лежал и с улыбкой перечитывал давно знакомую классику, как вдруг неожиданно встретил фамилию совершенно незнакомого мне автора.
В аннотации говорилось, что автор умер совсем молодым, успев написать всего-навсего три сказки. И погиб он как-то нелепо: на дилижанс, в котором он ехал к матери, напали разбойники. Он вступил с ними в бой, но проиграл. А произошло это печальное событие больше века назад, аж пятого октября одна тысяча восемьсот девяносто восьмого года.
Я прочитал первую сказку незнакомого мне ранее автора и поразился. Какая яркая и самобытная идея, шикарное изложение, открытая наивность и тонкий юмор! Не отрываясь, я прочитал остальные две. Вторая и третья меня поразили не меньше. Три прекрасных, совершенно незаконно забытых жемчужины.
Дальше шли сказки других авторов, но читать их, испытав такой восторг, уже не хотелось. Надо же, оказывается жил на свете молодой, талантливый писатель, и успел написать только три сказки… А потом нелепая смерть, и незаслуженное забвение. Может статься, о нем никто и не вспомнил бы, да только какой-то дотошный составитель сборника залез в архивы и достал на свет его произведения. В память о неизвестном авторе нам остались только маленькая аннотация и фотография.
Да, фотоснимок. То, что он сохранился — это уже можно считать чудом. Во-первых, искусство фотографии тогда только начало входить в широкий обиход, и стоило это удовольствие не дешево. А во-вторых, обычно фотографии и произведения писателей живут совершенно самостоятельной жизнью и редко пересекаются. И только иногда историки, изучая архивные снимки, нежданно-негаданно узнают в размытых изображениях лица известных людей.
