Не хандри, бывает и хуже.
Две печальные фигуры сидели в пустой комнате у постели умирающего.
— Я могу сказать только одно, ты честно заслужил его душу.
— Прекрати? рогатый изувер.
— Разве не этого ты всегда хотел? Почти безгрешная душа, набольшее ты и не мог рассчитывать, учитывая какой у тебя напарник. И в его смерти есть один большой плюс ещё одно дело, и мы свободны от наших обязательств — хранителей и личных приспешников никчёмных людей.
— Прошу тебя хотя бы в его последний час прекрати так говорить.
— Ладно, хотя он всё равно не знает что мы рядом, люди к великому нашему счастью не могут нас видеть, но если честно ты в чем-то немного прав. Ай, и чего я теряюсь, если бы не твоя опека он бы сейчас не сдыхал в этом клоповнике, а был бы окружен кучей рыдающих родственников.
— Душа не продаётся.
— Чисто по ангельски, сам то ты веришь в, то, что говоришь, запомни, всё в этом мире покупается и продается и эта безделица тоже. Ты думаешь, он простит тебя за все твои старания?
— Он попадёт в Рай.
— И напишет тебе на небосводе золотыми буквами: «Большое тебе спасибо, мой ангел-хранитель».
— Ты злой и не можешь мне простить, что благодаря мне он прожил…
— Никому не нужную и никчемную жизнь.
Ангел державший руку умирающего тяжело засопел, косясь на своего оппонента, привычно приготовив длинную речь во спасение душ всего мира, и настроился торжественно её продекларировать, а чёрт, в свою очередь, снова выслушать. Но тут появилась та, кого они так долго ждали, серая фигура проскользнула мимо них и, срезав большой чёрной косой, прядь волос умирающего отпустила его душу. Тяжело задышав, ангел задрожал, и по его бледным щекам потекли слезы. Немного поворчав, чёрт высвободил из пальцев ангела руку умершего и привычным движением рукава вытер ему слезы, прислушался к звукам сирены спешащей по вызову скорой помощи, покачал головой.
— Нам пора, надо сдать дело и пристроить твою душу в тёплое местечко, пошли, канцелярия не ждёт.
— Ты даже не помнишь, как его звали, — сквозь слёзы проскулил ангел.
— Мне это и не нужно, ещё не родился такой человек, чьё имя я бы произнёс. Идём у нас ещё есть дела.
Стандартно накатав отчёт о жизни души в трёх экземплярах, чёрт небрежным движением почесал кончиком ручки рог и, пробежав глазами ровным почерком исписанные листы, поспешил избавиться от этой рутины и приступить к заслуженному сорокадневному отпуску. Обыденным движением, бросив на стол к шефу кипу бумаг, он поспешил сбежать.
— Задержись на минутку, — голос, принадлежащий шефу, был, как всегда спокоен и уверен, так же как и сам шеф, — сейчас придет твой напарник, и я всё разъясню, не люблю повторять одно и тоже по несколько раз.
