Беспощадный поправил АК47 в руках. Его руки были скользкими от пота, а оружие было тяжелым и громоздким. Джунгли вокруг были полны опасности, в каждой тени мог скрываться враг. Солнце светило с африканского неба, но его жаркие лучи не могли пробиться через густые кроны деревьев на северной границе Бурунди. И жар накапливался под кронами, как в кастрюльке, превращая джунгли в сущий ад.
Облака комаров гудели в горячем воздухе, обезьяны боязливо перекрикивались на вершинах деревьев. Беспощадный продвигался среди кустов вместе с товарищами. Ему ужасно хотелось пить. Но он не останавливался — он не мог — пока не был отдан такой приказ. И ему приходилось облизывать пот с верхней губы, чтобы хоть как-то избавиться от жажды.
Он шел к назначенному месту, выглядывая ловушки и мины, оставшиеся после гражданской войны. Беспощадный заметил, что обезьяны притихли.
В джунглях стояла тишина. Осталось только гудение насекомых.
Генерал вскинул сжатый кулак, все остановились. Вглядываясь в переплетенные ветви в поисках угрозы, Беспощадный не видел ничего, кроме стволов, зеленых лоз и листов размеров с ладонь. А потом из-за дерева выступил белый человек.
Беспощадный вскинул АК47, направив на цель и коснувшись курка.
Белый человек был скорее сероватым, чем белоснежным, и он не дрогнул. Не мигая, он смотрел на солдат-повстанцев в разномастной форме и позаимствованных футболках, оружие у многих было ржавым. Наконец, он посмотрел на Беспощадного, целившегося в его грудь.
Беспощадному белый человек казался почти инопланетянином, неуместным в джунглях. Он был в чистой футболке оливкового цвета, широких штанах и черных ботинках, и жара на него явно не влияла. Он не задыхался, даже не вспотел. И комары его не трогали. Незнакомец напоминал ящерицу, хладнокровную и нечеловеческую.
Беспощадный все еще целился в грудь мужчины. Палец уже хотел нажать на курок. Всего слово, кивок генерала, и он выстрелит чередой пуль в мужчину. Так он и получил свою кличку «Беспощадный», ведь убивал без сожалений.
Генерал Паскаль выступил из группы солдатов. Он был огромным и смелым, как горилла, генерал был на голову выше белого человека. Он был в армейской форме и берете, красном, как свежая кровь. Его темное лицо в шрамах заставляло бояться всех местных, кто его знал, а его кулаки были в отметинах бесчисленных сражений, которые он затевал даже с местными жителями.
— Доктор Ливингстон? — спросил генерал, и тонкие усы изогнулись из-за неожиданной и обезоруживающей улыбки.
— А вы юморист, генерал, — ответил белый человек без веселья в голосе. — Скажи своему мальчишке опустить ружье, пока он сам не погиб.
