Рабочий кабинет Жюля Верна, расположенный в высокой башне, казался отрезанным от всего мира, далеким от живой жизни.
За окнами, шторы которых были всегда опущены, так как слабые глаза писателя не выносили яркого дневного света, шелестел тенистый сад, а за его стенами лежал тихий провинциальный французский городок Амьен, расположенный вдали от Парижа.
Анекдоты и легенды окружали писателя при жизни, заслоняя от читателей его подлинное лицо. Но он не сердился, не протестовал, только улыбался. Скромный, пожалуй даже скрытный, он никогда не говорил о себе.
Одни считали его неутомимым путешественником, суровым капитаном дальнего плавания. Другие утверждали, что он никогда не покидал родного города и все его романы списаны с книг знаменитых географов и исследователей. Третьи уверяли, что Жюль Верн никогда не существовал, что это просто коллективный псевдоним, под которым пишет целое географическое общество.
И постепенно в умах современников укоренилась легенда о писателе, который только по книгам изучает другие страны и совершает необыкновенные путешествия лишь в мечтах.
После смерти Жюля Верна торопливые биографы из этих легенд сложили историю его жизни.
Каждая страна создала своего собственного Жюля Верна: Франция — легкомысленного балагура, Германия — добросовестного популяризатора, дореволюционная Россия — прекраснодушного мечтателя, Италия — двуличного, хитрого искателя приключений. Наконец в последнее время появился предприимчивый деляга — американский Жюль Верн.
И, однако, помимо их всех, существует подлинный Жюль Верн, проживший уже целое столетие (его первое произведение было опубликовано в 1851 году), тот самый, кого Менделеев назвал «научным гением», а Лев Толстой «удивительным мастером», тот, кого десятки ученых, изобретателей, путешественников считали своим вдохновителем и «генерал-директором» своей жизни.
Нет, старый писатель не был кабинетным затворником. В молодости он много путешествовал, его яхта «Сен-Мишель» избороздила почти все моря Европы, он побывал в Африке и Америке. Позже, поселившись в тихом Амьене, он не порвал связей с огромным внешним миром. Тысячи писем стекались каждый день в его маленький кабинет: ему писали русские и китайцы, индусы и японцы, англичане и американцы, — ведь его произведения были переведены более чем на пятьдесят языков. Газеты, журналы, труды научных обществ многих стран громоздились на его письменном столе, и бесчисленные выписки каждый день обновляли и обогащали огромную картотеку писателя.
