Лифт вздрогнул и остановился.
Я с трудом подавил очередной усталый вздох. Будь прокляты ночные смены, а особенно — ночные смены, в которые мне приходится срываться с места и бежать не куда-нибудь, а в Портовую Администрацию…
Двери лифта тихо разошлись в стороны, и я вышел наружу, машинально поправляя расстёгнутый воротник блузы. Полы плаща взметнулись за моей спиной.
Парень, встретивший меня у лифта, был бледен, как полотно. С людьми, впервые увидевшими труп, такое случается. При виде меня он побледнел ещё больше.
— Инспектор Штайнер, Национальная полиция. — представился я и взмахнул левой рукой. Из рукава пальто в ладонь выкатился ослепительно блестнувший кругляш Линзы, который я продемонстрировал ошеломлённому парню. Его глаза следили за ним, как камеры за мячом на теннисном матче. — Вы?
— С-С-Сэйдзи Валленкур, — дрожащим голосом выдавил парень. Его всего колотило, и я готов был поставить ракету против чайника, что он только что расстался со своим ужином. — В-в-второй диспетчер…
— Труп?
— Т-т-там, п-пойдёмте… — Валленкур дёрнул небесно-голубой макушкой в направлении лестницы. — Г-г-господин инспектор…
Я кивнул и зашагал к лестнице. Валленкур поспешил за мной, нервно комкая полу форменного пиджака. Cлужащие Портовой Администрации носили форму — светло-синие пиджак и брюки, будто школьники или вагоновожатые. Для школьника Валленкур был старше, но не более того; возраст сатурниан старше двадцати лет на глаз определить сложно.
Мы поднялись по дребезжащим металлическим ступеням на два пролёта вверх, оказавшись перед открытым люком диспетчерской. Здесь орбиталище куда сильнее напоминало о своём происхождении — люки, комингсы, переборки, рукоятки через каждые полметра в потолке и стенах и лестницы, готовые упасть вертикально вниз при исчезновении гравитации. Когда эта часть орбиталища только строилась, гравитации здесь не могло и быть.
Из-за приоткрытой массивной створки люка лилось мертвенно-бледное сияние — будто там работало не меньше дюжины волюметрических экранов, причём одновременно. Я подошёл поближе, сощурившись от яркого света, и распахнул люк. Доводчики, отозвались негромким шипением.
На полу, у комингса, лежала форменная фуражка: Валленкур торопливо бросился к ней. Я придержал его за плечо.
— Но-но! — предостерегающе произнёс я. Сколько не повторяй, но непосвящённые люди всё равно бросаются убирать улики.
— Это моя, — запротестовал Валленкур, — я её… ну, просто…
— Потом подберёте. — отрезал я и, отпустив его плечо, шагнул дальше — к диспетчерскому креслу, вокруг которого громоздились десятка два мониторов. Осторожно, ничего не касаясь руками, заглянул за него.
