Наган и плаха - Вячеслав Павлович Белоусов

Наган и плаха

Главный герой романа «Наган и плаха» хорошо знаком читателю по книге «Красные пинкертоны». Начальник уголовного розыска Турин продолжает борьбу с бандитами. Однако появляются новые проблемы: на город обрушивается наводнение, более того, активная деятельность нэпманов, подорвавших взятками нормальную работу рыбопромышленников Астрахани, не остаётся без внимания высших органов НКВД. Нарком Яго́да даёт команду арестовать виновных и привлечь к ответственности за антисоветскую деятельность.

Читать Наган и плаха (Белоусов) полностью

Мы обречены субъективно оценивать события, постигая их настоящую глубокую суть лишь спустя время. Первичное же восприятие нередко зависит от того, насколько искренни мы сами и насколько события касаются нас самих.

Великий чешский патриот Ян Гус, приговорённый к сожжению на костре средневековыми палачами инквизиции, воскликнул: «О sancta simplicitas!» (О, святая простота!) при виде старухи, в порыве религиозного ослепления тащившей полено в костёр под его ноги.

А вот вождь коммунистов и Генсек партии Михаил Горбачёв закричал: «Ну, это уж слишком!» на разжалованного следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Тельмана Гдляна, когда тот с трибуны I Съезда народных депутатов СССР заявил, что уголовное дело о коррупции и взятках партийных чиновников не «узбекское дело» и даже не московское, а кремлёвское. И только всенародная известность отстранила нависшую над ним серьёзную угрозу.

Истине всегда приходится оставаться в последней инстанции, и только время открывает глаза народу.

Автор

Часть первая. Наводнение

I

Снилось, что он тонет.

Захлёбываясь холодной горькой водой, задыхаясь, он будто погружался в тёмную муть глубокого, заглатывающего его дна, но закашлялся, поперхнувшись, выплюнул действительно заливавшую открытый рот воду, перевернулся на живот… И проснулся.

В предрассветных сумерках молнии одна за другой терзали небо, глушил, раскатываясь раз за разом, гром, палатку свалил бушующий ветер и заливал хлеставший дождь. С трудом продрав глаза, Ковригин огляделся, попытался подняться, но укрепиться удалось лишь на четвереньках. Он повертел головой, хрустя позвонками, его покачивало и тошнило, перед глазами бегали мушки, стискивала виски невыносимая боль — вчерашнее, теперь уже второе, застолье без конца и края сказывалось и на нём, вроде привыкшему ко всякому.

Под разбросанной палаткой кто-то шевелился ещё, не подавая голоса. Ковригин с трудом сумел сесть, дотянуться до брезента, откинуть — голая женщина, зябко съёжилась, забурчала во сне, недовольно забираясь в теплоту, подальше от ветра и влаги.

«Кто это?» — прикрыл он её, напрягая память.

Вчера их было несколько, насобирали на станции у райкомвода Аряшкина, с которым встретились к концу первого дня поездки, причалив к вечеру у маленького рыбзавода. Инициатором такой компании был ответственный секретарь губкома Странников, с ним поначалу крутилась шустренькая машинистка из штаба по наводнению, и замгубпрокурора Глазкин, хотя не выдавал истинных чувств, заметно на неё зарился, поплёвывая через борт моторной лодки, пока днём шли по Волге, осматривая укрепления берегов возле населённых пунктов. А вот после встречи с райкомводом, когда ответственный секретарь что-то шепнул на ухо Аряшкину и уже на двух лодках они продолжили подыматься вверх по течению, женского полу прибавилось чересчур. Разместились они во втором судёнышке, у райкомвода, но когда к вечеру ткнулись в берег на ночевую, от бабьих голосов и визга некуда было деться. Волоокая хохотушка с нагловатыми повадками, как сразу приметил Ковригин, так и жалась к Странникову.