Дамское счастье

«Дамское счастье» — одиннадцатый роман в серии «Ругон-Маккары» — был напечатан в 1883 году.

…Золя подчеркивает хищничество представителя «новой торговли» Октава Мурэ, его холодную жестокость по отношению к служащим магазина, которых он выбрасывает на улицу, как только они перестают быть ему полезны. Часто, особенно в сценах с дамами-покупательницами, у Мурэ проявляются повадки «красивого приказчика», хитрого и развращенного, делающего карьеру при помощи женщин, каким рисует его Золя в предшествующем «Дамскому счастью» романе «Накипь».

…И все же Октав Мурэ «Накипи» и герой «Дамского счастья» — персонажи, к которым автор относится очень по-разному. На оценке героя «Дамского счастья» сказывается положительное отношение автора к торговому, индустриальному, техническому прогрессу своего времени. Октав Мурэ в «Дамском счастье» выступает в качестве носителя творческих сил эпохи…

…Золя остается художником, верным правде жизни. Он показывает девушку из народа, дочь провинциального красильщика, в образе которой писатель особо подчеркивает человеческое достоинство, гордость, мужество.

…Дениза, приехав в Париж без всяких средств к существованию, устраивается работать в магазин «Дамское счастье». Она проходит тяжелый путь службы от простой продавщицы до заведующей отделом.

…При всем этом любовь Денизы к Мурэ изображена у Золя не как любовь забитой продавщицы к всесильному хозяину, а как полное человеческого достоинства добровольное признание его правоты, восхищение его мощью и смелостью.

…Любовь Денизы к Мурэ — это своего рода награда, которую Золя выдает победителю.

Дениза шла пешком с вокзала Сен-Лазар, куда ее с двумя братьями доставил шербурский поезд. Маленького Пепе она вела за руку, Жан шел сзади. Все трое страшно устали от путешествия, после ночи, проведенной на жесткой скамье в вагоне третьего класса. В огромном Париже они чувствовали себя потерянными и заблудившимися, глазели на дома и спрашивали на каждом перекрестке: где улица Мишодьер? Там живет их дядя Бодю. Попав, наконец, на площадь Гайон, девушка в изумлении остановилась.

— Жан, — промолвила она, — погляди-ка!

И они замерли, прижавшись друг к другу; все трое были в черном: они донашивали старую одежду — траур по отцу. Дениза была невзрачная девушка, слишком тщедушная для своих двадцати лет; в одной руке она несла небольшой узелок, другою — держала за ручонку младшего, пятилетнего брата; позади нее стоял, от удивления свесив руки, старший брат — шестнадцатилетний подросток, в полном расцвете юности.