1
Начальник управления полиции как всегда прибыл к самому концу осмотра. Трупы, вернее то, что осталось от трех здоровенных мужиков, уже отправили на экспертизу. Комната, где все это произошло, была тщательно обследована добрым десятком специалистов, прислуга допрошена, и дом сверху донизу был наполнен ошеломленными полицейскими. Григорян угрюмо разглядывал носки своих ботинок, когда Бигало подошел к нему и осторожно заглянул в комнату.
Он долго смотрел, как двое типов из судмедэкспертизы возятся среди луж крови над единственным трупом, оставшимся целым и невредимым после этой резни.
— Чего нового? — наконец осведомился он, когда тело погрузили на носилки и увезли прочь.
— Ничего, — буркнул Григорян и полез в карман за сигаретами. — Ничего нового. Абсолютно.
Начальник управления недоверчиво посмотрел на инспектора.
— С того момента, как вы позвонили мне по телефону, Григорян, прошло целых три часа, — с тяжелой иронией заметил он. — И вы мне утверждаете, что за эти три часа не обнаружили ничего нового?
Григорян раздраженно чиркнул спичкой. Он хотел сказать что-нибудь резкое, но вовремя сдержался. Не стоит доводить отношения с этим болваном до крайности, подумал он. К тому же Бигало абсолютно прав, хотя и по-своему — три часа немалый срок…
Шеф продолжал глядеть на Григоряна так, словно подозревал его в сокрытии улик.
— Ладно, — смягчился он наконец. — Давайте снова. В трех словах. Начнем с хозяина дома.
Григорян затянулся сигаретой, отгоняя дурные мысли.
— Хозяин дома, — механически заговорил он, — это тот покойник, которого только что вынесли отсюда. Звать Карлапаев Ферапонт. Мужик очень состоятельный. Был. Шестьдесят девять лет. Приехал из Казани полгода назад. Купил этот дом. Дел у нас не вел, источники его доходов остались в России. Контакты с местной мафией нами не выявлены, вообще по картотеке не проходил, чем конкретно занимался тут — пока неизвестно. Налоги на недвижимость платил исправно, проверить я успел. По словам прислуги, последние три месяца был прикован к постели — паралич и что-то с сердцем. Сегодня утром к нему приехали эти три типа, горничная говорит, что раньше их тут не видела. По ее словам, эти трое по приглашению хозяина вошли в его комнату и заперли дверь изнутри.
— Тоже по его просьбе? — спросил Бигало, театрально сцепив ладони за спиной и легонько перекатываясь с носка на пятку.
— Что по его просьбе? — не понял Григорян.
— Ну, дверь заперли изнутри тоже по его просьбе?
Григорян сморщился и отвернулся.
— Горничная этого не знает, — наконец ответил он. — Она не слышала. Ключ в двери повернулся только через полминуты после того, как дверь за этой троицей захлопнулась. Она ушла на кухню, и уже спускалась по лестнице, когда услышала это. Потом, минут через пять, когда она снова проходила по коридору, то слышала из комнаты голос Карлапаева. Он что-то громко говорил. Она не прислушивалась. Неладное она почувствовала часа через два, уже ближе к обеду. Все эти два часа, утверждает она, в комнате стояла гробовая тишина. Она стучала в дверь, но ответа не получала. Тогда по ее просьбе дворник влез по лестнице к окну с улицы и заглянул в него, а затем сразу же упал со второго этажа. Смерть наступила мгновенно от удара головой о мостовую. Горничная говорит, что перед тем как свалиться с лестницы, дворник истошно завопил, словно увидал в квартире привидение. Горничная перепугалась, но все же упросила швейцара помочь ей взломать дверь. Как только дверь открыли и увидели, что произошло, сразу же вызвали полицию.
