— Да, он болен, это я мог сказать, не покидая своей кельи, и незачем было тащить меня в несусветную даль.
Боярин Артемий по прозвищу Сухой побагровел и рявкнул на дерзкого:
— Порассуждай у меня! Шкуру спущу!
— Работа у меня такая, чтобы рассуждать, — предерзко ответил лекарь. — Иначе, зачем звал?
— Рассуждай, но меру знай. Что ребёнок болен, я и сам вижу. Отвечай, чем его лечить?
— Ничем, государь. Бледную немочь я бы вылечил, а против чёрной врачебная наука бессильна. Тут чудо требуется.
— Так за чем дело стало? Твори чудо. Даром, что ли о тебе молва идёт?
— Молва молвой, а чудеса во власти колдунов, а не лекарей.
— Придётся тебе постараться. Пойми, дуралей, у меня сын помирает, а ты мудрствовать вздумал. Так учти, если Роман умрёт, ты его переживёшь ровно на один день, и это будет худший день в твоей жизни.
— Что изволит приказать государь?
— Чудо, нет ли, но чтобы мой сын был жив и здоров.
Знахарь надолго задумался. Потом спросил:
— Сколько лет ребёнку?
— Три года сравняется к травню.
— Многовато. А впрочем, можно попытаться, время ещё позволяет. Слушай, боярин. Лекарств против этой хвори нет. Злоба чёрной немочи столь велика, что никоторое лекарство должной силы не имеет, чтобы её побороть. Но можно прибегнуть к живой воде, она и мёртвого способна к жизни вернуть. Только сможешь ли её добыть, боярин?
— Надо, добуду. Лучших гридней пошлю, только скажи куда.
— Идти недалеко, но слуги тебе не помогут, сам добывать должен. Гридень если и принесёт живую воду, то это его вода будет, твоего сына она не поднимет.
— Что значит, его вода? Мой холоп, значит, то, что он по моему приказу раздобыл, тоже моё!
— Это, государь, закон человеческий, а воды, что живая, что мёртвая, по своим законам живут и людских установлений не слушают. Они не разбирают, кто чей холоп, и знают только прямое родство.
— Пусть так, — хмуро произнёс Артемий. — Пойду сам. Дальше говори.
— Всякая вода чудесна, уставясь в потолок произнёс травник. — Потому и баня лечит, и купание в крещенской проруби, но настоящая сила только у живой и мёртвой воды. А если их вместе слить, то получится вода простая, что в любой луже плещется. Разделить простую воду на живую и мёртвую, человеческих сил нет. Сделать это может только луна. В ночь полной луны, а это как раз нынешняя ночь, нужно прийти на берег родникового ручья. Думаю, в ближайшей пуще найдётся такой, из которого на людской памяти никто не черпал воду. Из него пили звери и даже люди, но его не касался ковш водовоза или ведро хозяйки. Там надо лечь у самого кипеня, погрузив лицо в воду так, чтобы один глаз смотрел в подводный мир, а другой на белый свет…
