Он не говорил никому ни слова, так как знал, что все равно сделает это. Не раз ему хотелось поделиться своим замыслом с матерью, но в самый последний момент всегда воздерживался от этого. Он знал, что мать рассказала бы отцу, а тот, конечно, запретил бы ему эту затею. «Тебе в голову приходят одни дурацкие идеи!» — сказал бы отец.
Итак, он никому не проговорился. И вот как-то раз, в пятницу, сидя в полном одиночестве в комнате, принадлежащей теперь ему, ему одному, он взглянул на фотографию брата, висевшую над его постелью, которая уже давно не разбиралась, и вдруг понял, что больше не может ждать ни одного дня. Он сказал родителям, что в субботу едет со школой на экскурсию «по родному краю», продал Губачеку из седьмого «А» свою коллекцию марок и утром, на рассвете, сел в поезд, который провез его через четвертую часть территории республики и доставил сюда, в это место, где было совсем другое, чем над их домом, небо.
Казарма находилась недалеко от вокзала. Он всего лишь раз спросил, как к ней пройти, и вскоре увидел три больших здания, обнесенных забором из проволочной сетки. Между строениями стоял танк.
Он спешил всю дорогу. Ну а теперь он просто летел к воротам казармы.
Путь преграждал шлагбаум. Возле него стояла деревянная будка, разрисованная красно-белыми полосами. Возле будки ходил солдат со штыком на ремне.
— Тебе чего, молодой человек?
— У меня тут брат!
— Где, там? — Солдат ткнул пальцем себе за спину, в сторону танка и строений.
— Да… Он там служит.
От казарм к воротам шли два солдата. Они несли котел с едой. Солдат со штыком повернулся спиной к мальчику и стал смотреть на тех двоих. Мальчик тоже смотрел на них. Он все еще не мог отдышаться.
— Куда направился, Балоун? — спросил солдат со штыком.
— А тебе какое дело? — сказал более рослый из двоих и надвинул солдату со штыком фуражку на глаза.
— Увольнительная подписана?
— Какая тебе увольнительная?
Мальчик вместе с часовым смотрел вслед солдатам, которые понесли котел вдоль казарменного забора.
— Его зовут Фиала. Штепан Фиала, — сказал он.
— Кого?
— Моего брата.
— Не знаю такого, — ответил солдат. — Правда, голубок…
— Не может быть! — сказал мальчик. — Он тут проходит службу.
— Давно?
— Уже давно…
— Я должен был бы знать его, — произнес солдат. — А раз я никакого Фиалу не знаю, значит, сам, голубок, понимаешь…
— Да нет же, — сказал мальчик, качая головой. — Я приехал к нему.
— Приехал?..
Мальчик кивнул.
— Я думал: ты здешний.
— Нет, — сказал мальчик. — Я приехал. Поездом…
— Так бы сразу и сказал, дружок. Как его зовут?
— Штепан Фиала.
