Юрий Петкевич
Бессонница
Повесть
Проснулся от телефонного звонка. Сбросил с себя скомканное солнце на одеяле и выбежал в коридор, вспоминая оборванный сон: берег, желтые одуванчики, ярко-зеленая трава, песок, овраги, над ними черное небо и молния. Плыл вдоль берега и смотрел в небо. Загребал рукой и ухватился в воде за ногу женщины, за пятку, - и поднял трубку: такого же цвета как пятка и такую же гладкую.
Ответил ей, она еще что-то спросила. Только положил трубку, опять звонок, поднимаю.
- Что еще? - спрашиваю.
Наверно, я сказал "что еще" таким тоном, что полминутки никто мне не отвечал, затем скороговоркой:
- У нас в отделении почтальоны в отпусках, - выпалила. - Придите, получите телеграмму, в 5-ое окошечко. - Потом опомнилась: - Да, вы Тузов?
- Да, - отвечаю. - Вроде бы.
- Отвечайте серьезно, - говорит.
- Как вас звать, девушка? - спрашиваю.
Положила трубку. Выхожу на улицу, и услышал будильник. Он прозвенел глухо, как из-под земли, и я не пальцем нажал на кнопку, а наступил на нее ногой, туфлей. На улице ни души - рань несусветная, и - приятная в сентябре прохлада. Проехал две остановки и зашел в магазин "24 часа". По нему шаталась пьяная женщина. Одета она была как у себя на кухне, однако туфельки изящные, узкие, на маленьких ногах. Ступая по полу из мраморных плиток, несколько раз, пьяная, поскользнулась и едва не упала, со сладостью выругавшись.
Я подошел к молочному отделу, постучал по стеклу на витрине, заглянул в открытую дверь служебного помещения, спросил у продавщицы из мясного отдела: где эта?
- Сейчас подойдет, - лениво ответила продавщица.
- Этот не выспался, - показала на меня пьяная и опять едва не поскользнулась, и рассмеялась; чтобы не упасть - ухватила продавщицу из мясного отдела за рукав.
Я показал на открытую дверь и попросил продавщицу:
- Позовите из молочного.
Продавщица не пошевелилась, а пьяная женщина в узких туфельках исчезла за дверью - там был деревянный пол - каблучки за стеной застучали иначе, снова послышался смех, только - приглушенный, задыхающийся, и тут же она вернулась.
- Завтракает, - сообщила и, увидев, что я недоволен, что по-прежнему пальцы дрожат на стекле, прошептала: - Пускай покушает спокойно - потом хлынет народ. Куда ты спешишь? - Она еще ближе шагнула и поправила у меня воротничок. - Красивый мужик, - сказала, - только худой почему-то...
- Почему-то, - передразнила появившаяся продавщица из молочного отдела. На ходу она жевала.
- Пакет сливок, - показал я, - не этот, а большой за двадцать два рубля, - и протянул деньги.
