1
Пишущая машинка перевернула всю мою жизнь. Это была «Испано-Оливетти», несколько недель дожидавшаяся меня за стеклом витрины. Сейчас, глядя на прошлое с высоты прожитых лет, трудно поверить, что самая обычная пишущая машинка сумела так круто изменить мою судьбу и в считанные дни бесследно уничтожить планы на будущее. Однако все произошло именно так, и я не смогла этому воспротивиться.
Впрочем, мои планы на жизнь вряд ли можно назвать грандиозными. Все мои притязания были более чем скромными и не выходили за рамки ограниченного пространства, являвшегося моим миром: вполне естественно для моего положения и для того времени, когда мне довелось жить. В те годы мой мир держался на нескольких прочных и незыблемых истинах, и мать была для меня их живым воплощением. Она работала модисткой в ателье, шившем одежду для знатных особ. Несмотря на весь свой опыт и мастерство, она всю жизнь оставалась обычной наемной работницей и — как множество ей подобных — трудилась не покладая рук по десять часов в день, делая выкройки, строча, примеряя и подгоняя наряды, в которых ей никогда не суждено было покрасоваться самой. О моем отце я тогда знала совсем немного. То есть почти ничего. Он никогда с нами не жил, но я не слишком переживала из-за его отсутствия, не испытывая особого любопытства, но однажды, когда мне было лет восемь-девять, моя мать наконец решилась приоткрыть завесу тайны: он, имея другую семью, не мог жить с нами. Я проглотила эти сведения поспешно и неохотно, словно последние ложки стоявшего передо мной постного блюда из тушеных овощей: какое мне дело до жизни чужого человека, если так хочется скорее убежать на улицу?
Я родилась летом 1911 года. В тот год Пастора Империо вышла замуж за Эль Гальо, в Мексике появился на свет Хорхе Негрете, а в Европе начала клониться к закату так называемая Прекрасная эпоха. Где-то вдали уже маячили предвестники Первой мировой войны, в мадридских кафе читали газеты «Дебате» и «Эральдо», а в театрах-варьете певица Ла Челито сводила мужчин с ума, откровенно двигая бедрами в ритме своих куплетов. Король Альфонс XIII, славившийся любовными похождениями, не забывал и о своей семье: в тот год супруга родила ему пятого ребенка — дочь Марию Кристину. Во главе испанского правительства стоял тогда либерал Каналехас, не ведавший, разумеется, что всего через год погибнет от рук анархиста, который дважды выстрелит ему в голову, когда он будет рассматривать новинки в витрине книжного магазина «Сан-Мартин».
Детство мое было скорее счастливым, нежели несчастным: не избалованная излишествами, я не знала и настоящих лишений — мы жили скромно, однако нужда нам никогда не грозила. Я выросла на узенькой улочке в самом сердце Мадрида, неподалеку от Пласа-де-ла-Паха и в двух шагах от Королевского дворца. Это было место, куда долетал непрекращающийся гул центра города, где постоянно сушилось на веревках белье, пахло щелоком, слышались разговоры соседок и грелись на солнышке кошки. Я ходила в начальную школу, располагавшуюся в цокольном этаже одного из ближайших домов: за партами, рассчитанными на двоих, мы с горем пополам, толкаясь локтями, умещались по четверо и, рассевшись таким образом, декламировали во весь голос «Песню пирата» и повторяли таблицу умножения. Там я научилась читать и писать, выполнять основные арифметические действия и узнала названия рек, бороздивших пожелтевшую карту, висевшую на стене в классе. В двенадцать лет обучение в школе закончилось, и я поступила ученицей в ателье, где работала мать. Это была моя естественная судьба.
