По всей поверхности недавно вычищенного кофейного стола были разбросаны вскрытые письма. Слабый аромат лимона, витающий в воздухе, напоминал Алане дом бабушки. Бабуля Гор зависела от чистящего средства «Pibe-Sol», как наркоман от героина. Старушка натирала им все, что только можно. Когда-то в детстве Алана использовала отполированные полы ее холла как горку, скользя по ним, словно пингвин.
Бабуля всегда соблюдала такой порядок, что иной раз это раздражало. В общем-то, превратившись во взрослую женщину, Алана переняла нелюбовь к беспорядку. У каждой вещи должно быть свое место и предназначение. А то, что лежало перед ней на столике, категорически не вписывалось в картину мира Аланы. Девушка медленно вдохнула и выдохнула.
— Не учите ученого, блять, — пробормотала она.
Бабушка, наверное, перевернулась в гробу — леди не подобает ругаться матом. Хоть мисс Гор и представляла образ благоразумного и ответственного человека, в узком кругу она материлась как уличный бандюган — привычка, которую невозможно было побороть со старших классов.
Девушка взяла одно из последних писем — то самое, прибытие которого она с содроганием ждала с февраля, и получила сегодня.
Закончив с восстановлением плачевной репутации знаменитого питчера Нэшионалз — Чада Гэмбла (о, она выполнила свою работу просто блестяще), Алана решила остаться в Вашингтоне. Что-то неумолимо тянуло ее в столичный город. Она так и не пустила корни в Лос-Анджелесе, чтобы тосковать по нему в командировках. Там у нее была лишь небольшая квартирка. К тому же ей хотелось убраться оттуда по некоторым причинам. Вроде писем на кофейном столе. Девушка полагала, что переезд в Вашингтон прекратит это. Кто в здравом уме будет преследовать кого-то через всю страну в другой временной зоне? Психически больной? Что ж, задачка.
Алана пригладила растрепанные на висках волосы и снова выругалась. Милый, сочный, короткий, но емкий мат-перемат. Нет, ее руки не дрожат. Она в порядке. Это всего лишь глупые бумажки от кого-то, кто, очевидно, выжил из ума. Письма не ранят людей.
Но эти письма…
Девушка подобрала другое послание. Ее губы превратились в одну тугую линию. Такими темпами у нее появятся преждевременные морщины. Она читала строчки уже десятый раз, и все же дрожь опять прокатилась по всему телу.
— Боже, — шепнула Гор, качая головой.
Письмо ничем не отличалось от девятнадцати других. То же раздражение, та же злость — ничего нового. Что уж скрывать, за последние пару лет Алана завела больше врагов, чем друзей. Но именно оно заставляло ощущать себя незащищенным параноиком, словно кто-то следит за ней.
