На веранде в японском стиле, у низенького стола сидел ребенок семи лет. У него были приятные азиатские черты лица, также был он немного пухловат, что совершенно не портило его. Он упорно пытался, что-то записать в тетрадку, его пальчики неуверенно сжимали ручку. Иногда он поднимал глаза к потолку и что-то вспоминал, а потом опять старательно выводил ручкой корявенькие буквы, которые складывались в слова и предложения. Писал он долго и упорно, не в тетрадке, а скорее в дневничке, свои воспоминания. На детских пальчиках были видны мозоли, свидетельствующие о том, что такой труд он исполняет не впервые. Но что же может вспоминать ребенок? А вспомнить ему было что, достаточно прочитать пару записей:
─ Здравствуй, незнакомец. Не знаю, как ты нашел мой дневничок и смог расшифровать его. Возможно, о чудо, ты знаешь русский, который неизвестен в этом мире. Меня зовут Дэйчи, и мне сейчас семь лет, ну а если точнее, семь лет и два месяца, но если уж быть совсем точным, то мне тридцать семь лет. Не надо удивляться, и сразу кричать, что это детская фантазия. Когда я умер, мне было тридцать, и я подбил танк, вот так-то, но моджахеды дураками не были, и, поняв, откуда прилетел реактивный снаряд, накрыли меня плотным огнём, и всё, вот так и закончилась песня моей жизни. Потом была пустота, что дала мне успокоиться, смириться со смертью и даже заскучать в ожидании перерождения. Я почему-то был уверен, что оно будет, и вот наконец-то сознание начало затухать и меня ждала новая жизнь. Возможно, она будет более счастливой, чем прошлая.
Как же я заблуждался. Голова болела, и первое, что я увидел, оказалось жирной, волосатой задницей. Хозяин задницы стоял на коленях, со спущенными штанами и возился с ремнём джинсов лежавшей на земле девушки, на голове которой виднелась большая шишка. Я коснулся места на своей голове, которое сильно болело, и увидел, что у меня детская ручка и пальцы! Моя рука была в крови, и тут меня словно током прошибло, в моей голове пролетели нехитрые воспоминания Дэйчи, мальчика, в чье тело я попал.
Лежавшая девушка на земле - моя мама, и её обижают. Нельзя допустить, чтобы кто-то вредил маме! Желание защитить было не моё, но я и не сопротивлялся, понимание того что сейчас совершит голозадый, не оставляло мне иного выбора, как попытаться защитить новообретенную маму.
Пользуясь тем, что я так и остался незамеченным, я подобрал палку, длинную и достаточно прямую и легкую для исполнения моего плана, и ускорил шаг. Есть контакт, пробитие, задница резко дернулась в сторону, обламывая палку, поглотив сорокасантиметровый обломок ветки туда, откуда ничто и никогда не возвращается. Вот и всё, для визжащего хозяина задницы существует только палка и его седалище, нет ничего, что его волновало бы больше чем его задница и обломок ветки внутри неё. Осмотревшись, я понял, что нахожусь в каком-то парке и уже поздний вечер, на крики озабоченного и отползшего на несколько десятков шагов мужика к нам приближались люди. Это было понятно по крикам и свету фонариков, мерцающих в сумерках. Подойдя к своей матери и проверив, что она дышит, я немного успокоился. Почему моя мать? Ну, тут все просто, похоже, что приняв память Дэйчи, я также принял в себя его чувства. Теперь я испытывал к своей маме Каори истинные теплые чувства. Каори была очень красива: правильные черты лица, красивое спортивное телосложение, да и Дэйчи считал маму самой красивой на свете, и я с ним был согласен, она прекрасна. Я слился с Дэйчи, теперь я уже не тот вояка, каким был в прошлом, чувства и желания мальчика стали моими, больше невозможно разграничить меня и Дэйчи. Мы - одно целое.
