Т.С.Позднякова
Виновных нет... (Ахматова и Гаршин)
Годовщину веселую празднуй -
Ты пойми, что сегодня точь-в-точь
Нашей первой зимы -- той, алмазной-
Повторяется снежная ночь.
Потом, в более поздних редакциях этого стихотворения Анны Ахматовой, прочитаем -- "годовщину последнюю". В первом же варианте 1939 г., по свидетельству Л. К.Чуковской, было "годовщину веселую" и посвящение "В. Г. Гаршину". Через много лет в Москве, увидев в экземпляре сборника "Из шести книг" над этим стихами инициалы "В. Г.", вписанные Чуковской карандашом по памяти, Ахматова рассердилась и велела немедленно стереть их: "Никакого отношения к В. Г.".{1} Но в 1939-м, когда длились "семнадцать месяцев" "под Крестами", Ахматова отмечала и "веселую годовщину".
Слова "веселый", "веселье", "весело" у Ахматовой порой соседствуют со словами далекими или откровенно противоречащими им по смыслу, тем самым вызывая к жизни третий смысл, не переводимый на язык обыденного: царскосельской статуе "весело грустить", бубенец поет о "веселье горьком", художник "жаловался весело". А у нее самой "в сердце веселье и страх". Это то веселье, что "у бездны мрачной на краю", и в 1939 г, оно отмеривало годовщину как новой дружбы, так и нового горя: сближение с Владимиром Георгиевичем Гаршиным и ожидание приговора сыну.
В стихотворении свидание сопровождают реалии конкретного петербургского пейзажа ("Пар валит из-под царских конюшен,/Погружается Мойка во тьму"), но пространство и время будто размываются ("Свет луны как нарочно притушен,/ И куда мы идем -- не пойму").
В одном ряду личная и исторические трагедии, объединенные временем (март 1938-го -- арест сына, март 1881-го -- убийство Александра II, март 1801-го -- убийство Павла I) и местом:
Меж гробницами внука и деда
Заблудился взъерошенный сад.
Из тюремного вынырнув бреда,
Фонари погребально горят.
И здесь же, тогда же:
И трепещет, как дивная птица,
Голос твой у меня над плечом.
Спустя годы, переживая неизбывную обиду на Гаршина, Ахматова не менее назовет его "утешеньем самых горьких дней".
Роман Ахматовой и Гаршина начался, когда обоим было около пятидесяти. Владимир Георгиевич Гаршин -- не поэт, не художник, не искусствовед, не композитор. Ученый, врач-патологоанатом, коллекционер.
Как свела их судьба?
С творчеством Ахматовой Гаршин, безусловно, был знаком давно. Достаточно вспомнить, что еще в начале 1920-х гг. он адресовал своей коллеге К. Г. Волковой (той самой, что через двадцать с лишним лет стала, вместо Ахматовой, его женой) шуточные рифмованные строки, в которых пародировал ахматовское стихотворение "Ты письмо мое, милый, не комкай". {2}
