Геннадий Лисов
Лениздат, 1982
Еще война. Но мы упрямо верим,
Что будет день — мы выпьем боль до дна.
Широкий мир нам вновь откроет двери,
С рассветом новым встанет тишина.
Георгий Суворов (погиб в 1944 году)
...Почти два месяца идет война. Украина в огне. Вермахт рвется на восток. 16 августа 1941 года коричневая чума вползает в южный город корабелов — Николаев. С оглушительным треском промчались по центральной улице фашистские автоматчики на мотоциклах. За ними появились первые штабные машины. Злобно урча, они крадутся к центру города. Но что это? Из широко распахнутых на балкон дверей одного из домов в наступившую тишину врываются мощные аккорды рояля. Головная машина притормаживает, из нее выходят генералы: «Кто это так хорошо играет? Кто здесь живет»? Как нарочно, подворачивается парень с озорными глазами и с ужасающим немецким выговором: «Здесь живут “русские немцы”». — «Русские немцы? Это интересно!» Генералы поднимаются на второй этаж, входят в квартиру. За роялем молодая красивая женщина.
— Это моя жена, — поднимается из-за стола человек лет тридцати пяти в темно-синем костюме.
— О! Вы говорите по-немецки?
— Да, не раз приходилось бывать в Германии по делам службы. Я инженер Корнев с Балтийского завода в Ленинграде. Приехал сюда в командировку, да вот — застрял... А моя жена и ее мать — немки, потомки немецких колонистов конца прошлого века.
— Какая приятная неожиданность! Здесь, в Николаеве, — наши соплеменники. Это замечательно! А вы нам нравитесь. Хотите быть бургомистром? Впрочем, об этом позже. Мы остаемся у вас.
— Здравствуйте, господа! — входит в комнату очень аккуратная пожилая женщина. — Прошу к столу!
Через много лет восьмидесятилетняя Эмилия Иосифовна Дуккарт расскажет:
«Дочь моя Магда, когда началась война, была в Ленинграде — преподавала музыку в 261-й средней школе Окгябрьского района (там сейчас Областное культурно-про- светительное училище) и готовилась в консерваторию. Она в июле приехала, чтобы увезти меня из Николаева. Но я уже дала согласие остаться дома и поселить у себя инженера Корнева, чтобы помочь ему в выполнении специального задания. Надо было уговорить Магду тоже остаться под видом жены Корнева. Я решила отложить разговор до приезда инженера. Однажды под вечер он пришел. Высокий, интересный мужчина, очень хорошо одетый. С огромным чемоданом. «Я — Корнев, Виктор Александрович. Вам говорили обо мне». Входит, лицо приветливое, доброе. Улыбается. «Магдалина Ивановна, покажите мне город, я ведь впервые здесь». Они гуляли каждый день. Вот возвращаются однажды, и я не узнаю свою дочь. Такая она радостная, оживленная: «Мама, мама! Как ты могла сомневаться, не рассказала мне ничего. Я ведь комсомолка и должна остаться здесь, чтобы помогать Виктору Александровичу бить фашистов». Виктор достал из чемодана консервы, вино. «Мы будем немцев встречать» — говорит. Распахнул двери на балкон. «Магдалина Ивановна, садитесь к роялю и играйте. Лучше всего Вагнера — он у них самый любимый».
