Автобус мчался по скользкой дороге, не замечая дождя, избивающего запотевшие окна в салоне. Крымские вечера в конце августа приходили рано, но скучать по солнцу никто не собирался. В салоне царила тишина, несмотря на то что все места заняты. Люди начинали зевать от монотонных сползающих по стеклу капель. По радио играла с частыми перебоями «Европа плюс», водитель не разгонялся больше пятидесяти, чтобы в случае серпантина не создавать опасности на дороге. Мы с Арчи слушали музыку, разделив одну пару наушников, пытаясь сосредоточиться на песне, играющей из одного уха.
Я ехал в Утёс впервые, хотя и прожил в Крыму пятнадцать лет, а ещё семь лет приезжал по несколько раз в год побыть дома. Каждый раз, возвращаясь обратно, я находил что-то новое, незнакомое глазу и сердцу. Порой в душе горела ненависть к этому месту, к дому, где родился, к забытым улицам, одинаковым лицам. Но чаще всего я любил свою родину, любил запах природы, шум моря, чистое звёздное небо. В Москве такого не встретишь, там всё иначе. Столица походила на уставшую красавицу, с кучей хирургических операций, скверным характером и большими запросами.
— У «Санта-Барбары» остановите, — закричал мужчина на последних рядах.
— Нам тоже надо выходить, — Арчи отдал наушник, вытащил рюкзаки с полки и глазами указал на дверь.
— Ну ладно. — Голос немного подводил, волнение накатывало. Четыре месяца без работы, а теперь снова стал официантом. В восемнадцать лет я поклялся себе, что больше никогда не буду прислуживать людям в общепите, именно в общепите, потому что мы в большинстве случаев обслуживаем людей, хотим этого или нет.
Дождь закончился, асфальт превратился в каток, где люди пытались устоять на ногах, спускаясь по серпантину к яркой набережной, усыпанной летними огнями. Включив фонарики на телефонах, мы отправились навстречу сезонным приключениям.
Лунные блики гуляли по спокойному морю, его не слышно, оно ещё далеко, но воздух уже пропитан морской солью. Крыши эллингов прятались в темноте, только яркие вывески пресных названий освещали остывающие стены.
Мы спускались вниз. В руках два пакета с бельём и одеждой, в рюкзаке ноутбук, несколько книг и дневник, где мне надо было искать ответы на свои вопросы. Внутри крыса под названием «Страх», она успела сделать несколько нор, поэтому свободно передвигалась по всему телу. Музыка сухих листьев разносилась по пустым узким улицам Утёса, рождая что-то новое внутри меня.
