Где-то уже писал я о законах нашего старого дома, в прежней жизни. Нынче еще одно вспомнилось.
Коротковы жили у нас в соседях. Бабу Полю помню с малых своих годов. Всегда она в огороде возилась. Морковкой угощала. У нее морковь была сладкая, крупная. И угощала не просто: увидит, что я иду, и кинет в наш огород, на дорожку две ли, три морковины, а сама за кустом присядет, спрячется. Для мальца такая находка — неожиданная радость. А баба Поля за кустом смеется: «Точи зубки…»
Но доживала свой век баба Поля тяжко, теряя память, рассудок. Среди лета вдруг растапливала в доме печь, колодезный насос портила, колобродила в хате, во дворе, наводя беспорядок. Трудно с ней было. Но дочь ее, тетя Маша, все терпела. Соседям жаловалась, но терпела. А куда денешься? Родная мать.
«Старых додержи» — это вечный закон. Его исполняли.
Страховы — рядом с нами. Там — та же песня. Бабка в конце жизни бедокурила, не оставишь одну. Но куда деваться, терпели, помогали дожить.
У Максимовых — та же беда: чуть оставят — старуха подушки вспорет, перину, куда-то уходить собирается: «Пошли, пошли… Хватит гостить… Домой надо».
Хорошо еще, когда старые люди до конца своего на ногах, а если слягут — вовсе беда. Десять лет неподвижно, «без языка» пролежал на соседней улице старый человек, и дочь его не оставила, не отдала в казенные стены. Хотя и могла.
А у нас на улице, недалеко, получилось иное.
Обычная хорошая семья. Хозяина я не помню, он рано ушел. Во главе семьи — Калиниха, грамотная баба, при какой-то должности, на железнодорожной станции, кажется, «кадрами» она там заведовала. У Калинихи замужняя дочь медсестрой работала, зять — электрик, помаленьку и внуки выросли. Калиниха их пристроила возле себя, на станции, один — слесарь, другой — крановщик. Внуками она гордилась. К нам зайдет — рассказывает: «Молодые, но пользуются в коллективе авторитетом. Потому что они…»
Это хорошо. Внуками можно и погордиться. Работали вместе. Ребята армию отслужили, женились. Калиниха помогала им строиться, чтобы своими домами жить. Жаловалась порой, что приходится трудно. Это понятно: зарплаты невеликие, кирпич да «лес» в те годы купить было трудно. Но Калиниха — небольшой, но начальник. Где-то, что-то, но добудет.
Построились. Молодые отделились, но родительский дом оставался для них тем же теплым гнездом. Здесь, возле бабушки и прабабушки, росли внучки — милые светлоголовые девочки-погодки, всегда чистенькие, аккуратные, с голубыми бантами в косичках.
А потом пришла беда. Старая Калиниха слегла от инсульта и уже не поднялась, осталась в постели.
