Поступательно-наступательная (Intro)
Луна терзает облака
Волнистым краем.
А мы играем в дурака,
Да, мы играем.
Без перерывов на обед,
Без кофе-пауз,
Трещат зенитки, гаснет свет,
Хрипит блокгауз…
Крестовый козырь в рукаве
Помечен кровью,
И звёзды стынут на траве
У изголовья,
Где костенеющая пясть
Под звон браслета
Свою обугленную масть
Ведёт к рассвету.
Где небо рвётся от зарниц,
Штандарты реют
От Гефсиманских багряниц
К долинам Шпрее.
Где календарная скрижаль
Сочится краской.
И шепчут руны: очень жаль,
Но это — сказка…
Заклинательная колыбельная Франца
Книга была права:
«Всякая плоть — трава».
(Если решишь бежать, вспомни мои слова)
Всякая жизнь — свеча,
Всякая смерть — печаль.
(Цепи в ночи визжат, и не позвать врача)
Скоро придёт пожар,
Змеи лишатся жал,
(Кончится снегопад, тот, что тебя держал)
Где-то часы стоят.
Боль обожжёт края:
(Спи-засыпай, солдат, всякая кровь — моя!)
Ностальгическая марш-колыбельная Морица
Пока Мальбрук бредёт в поход,
А кайзер дремлет в Дорне,
Пока щебечут соловьи
И прочий птичий сброд,
Воткнём клинки в небесный свод
И к бочке трехведёрной
Приставим головы свои —
Пусть льётся прямо в рот!
Пока Адам мозолит штык,
Обтёсывая Еву:
Она визжит, а он, ловкач,
Гогочет до соплей;
Jedem das Seine: кто привык
К тирольскому распеву —
Того едва ли тронет плач
Тобольских Лорелей.
Такой безумный миттельшпиль
Не встретишь и в музее:
«Знамёна ввысь! Вперёд, войска!» —
Гремим как на парад.
Мы отшагали триста миль
От Хагена к Ванзее,
Так что бы нам не дать крюка
Из Кёльна в Сталинград?
Багряный смерч затмил восток,
Кружит в заветной дали,
Там есть надежда, есть любовь,
Ключи и пропуск в рай…
Нам говорили: «С нами Бог!» —
Но, видимо, соврали.
Давай же бочке пустим кровь —
Пусть льётся через край!
Канун фестиваля во славу богов столичных!
Течёт по горячим жилам чугун и смалец;
На жаркой арене, в пурпурово-злом обличье,
Заносчивый цезарь вновь опускает палец.
И кровь обагряет рот,
И скрежещут латы,
Пролитое солнце лавой ряды безглавит.
«Mein Gott!» — выдыхает гот;
И идёт на брата,
Шепча как молитву:
— Ave, мой цезарь, ave!
Полуденный жар; гладиаторы рвут и плещут:
Трибуны долой! Галереи — на баррикады!
На скорбной земной арене живые вещи
Готовы на всё, чтобы вновь получить награду —
Забвенье и сон. Ломоть хлеба, но прежде — мяса;
Тигриный оскал ради тех, кто в чаду и славе
Восходит на трон — и кому у подножья масса
Неистово шепчет:
— Ave, мой цезарь! Аve!
Послеобеденный сон рейхсляйтера Мартина
Проклятая осень! Скудеют запасы,
Бензин и активы упали в цене,
Всё чаще под золотом встретишь пластмассу:
Пора бы подумать о новой войне.
Казалось бы, связь? — Но надёжное средство,
