Когда я раскрываю какую-то книгу и на одной из первых страниц вижу заголовок «От автора», меня это всегда несколько удивляет. Мне кажется не сосем логичным подчёркивать, что вступительную часть написал именно автор, словно все следующие страницы писаны кем-то другим. Другое дело, если вступление пишется от имени издательства или какого-нибудь критика, друга, родного человека и так далее. В этом случае, естественно, идёт подпись и прочее.
Я не могу позволить читателю сомневаться. Вся книга написана мною. И в этой небольшой главке-вступлении мне хочется, чтобы читатель почувствовал себя на пороге моей книги, по состоянию которого, по его оформлению он мог бы хоть немного представить себе, что его ожидает дальше. Это, как, по словам великого Станиславского, театр начинается с вешалки, так и дом начинается с порога, а книга со вступления.
Собрание моих мыслей и впечатлений я назвал «Шпицбергенским дневником». В первой части этого собрания мои путевые заметки, которые иногда можно назвать рассказами, иногда очерками или даже статьями. Но по сути это те же страницы дневника, которые отличаются от второй части, являющейся именно дневником, лишь тем, пожалуй, что здесь не всегда даются конкретные даты, а тексты написаны далеко не сразу за происходившими событиями. В остальном — эти мои записи абсолютно дневникового характера, поскольку отражают реально происходившее, упоминают реальные фамилии реальных людей.
Если меня спросят, зачем я написал эту книгу, то я отвечу просто: мне хочется, что бы читатель узнал и полюбил Шпицберген — удивительный, ни на что не похожий, совершенно уникальный кусочек огромной планеты Земля, полюбил батюшку Груманта, как его ласково называли в старину русские поморы. А коли полюбит читатель эту землю, то, может, и сумеет помочь ей выжить, выстоять, сохраниться. Что ей мешает, какие у неё проблемы, об этом и рассказывается в книге.
Тут и характеры сталкиваются, и копья ломаются, и люди гибнут, но жизнь продолжается. А какой она будет? Это вопрос из вопросов. Почитаем, подумаем, увидим. Переступим же теперь порожек и войдём в книгу.
