Девушка из Берлина. Вдова военного преступника

Я осторожно провела языком по внутренней стороне губ. Кровотечение остановилось, но место, куда он меня ударил, по-прежнему жутко саднило. Мои запястья, связанные его галстуком, уже давно занемели. Я смотрела на двух мужчин, стоящих передо мной в холодном подвале Главного имперского управления безопасности — или просто РСХА — подвале, также печально известном, как гестаповская тюрьма.

Всего несколько часов назад я сортировала корреспонденцию для шефа РСХА — обергруппенфюрера СС доктора Эрнста Кальтенбруннера — одного из мужчин, стоящих сейчас перед моим стулом. Теперь же я была приведена сюда по обвинениям в шпионаже, преступном заговоре, государственной измене, и Бог знает, в чём ещё. Все эти обвинения были с холодной педантичностью сложены в моё дело безжалостным агентом гестапо, вторым человеком, находившимся в моей камере — Ульрихом Райнхартом. Он зловеще улыбался. Эрнст хмурился и молчал.

Эрнст. Эрни. Мой Эрни. «Люблю тебя», — шепнул он мне после того, как ударил меня по лицу и перед тем, как за шкирку вытащил из дома на улицу, чтобы привезти сюда. «Я знаю, что любишь. Как и я тебя».

— Так что нам теперь с ней делать? — Райнхарт в нетерпении потирал руки. Он несколько лет уже за мной охотился, и единственное, что его останавливало от того, чтобы не наложить на меня руки, было присутствие шефа РСХА в допросной. — Она всё знает про эту шпионскую ячейку. Она всё нам расскажет. Деваться ей теперь некуда.

— Она уже рассказала мне всё, что нужно.

Я действительно ему всё рассказала, всю свою историю от начала и до конца. Рассказала, что родилась я у еврейских родителей, и что предки наши эмигрировали в Германию из Польши почти сто лет назад, когда антисемитские погромы прокатились по стране, и заплатили огромные деньги, чтобы купить новые, немецкие имена. Рассказала, как вышла за Генриха, его подчинённого из СД, который на самом деле работал на союзную контрразведку, и как я присоединилась к их группе, потому что хотела помочь своим людям. Потому что нацистская партия была злом. Потому что Германия скоро будет разбита и захлебнётся в собственной крови, и что всё это было виной его фюрера.

Сначала он не хотел меня слушать; на протяжении слишком многих лет он был связан клятвой верности, которую произнёс с другими такими же молодыми людьми. «Моя честь — это верность». Стоя в полночной мгле плечом к плечу, высокие, стройные, все как на подбор, военная элита рейха — СС — они подняли свою правую руку и в свете сотен факелов поклялись в верности, не своей родине, не своему правительству, не генералам армии, а их фюреру. Фюрер знал всё наперёд. Он укажет им путь. Он создаст новый, тысячелетний рейх, и назовёт их первыми людьми на заре новой цивилизации. Они нужны были ему, чтобы на крови и костях других народов возвести новый Вавилон. И они поверили ему. И они поклялись последовать за ним даже в ад.