РЕИМБАЙ САБИРОВ
Шахиня искусства
Перевод с туркменского А. Колпакова
Солнце перевалило за полдень, когда в знойном мареве встали сияющие минареты и дворцы старинной столицы Хорезма.
Они словно парили в воздухе - изумительно стройные, легкие, невесомые. То было волшебное видение, город из восточной сказки. Да, он был лучше, гораздо лучше, чем рисовался в моем ограниченном воображении. Ничего не скажешь: эти парни из Академии архитектуры Востока не, зря едят свой хлеб. Как и мой друг Мухтар, один из инициаторов возрождения былой красоты Куня-Ургенча.
Поскольку в Куня-Ургенч я попал впервые, пришлось изрядно поработать языком, спрашивая людей о местонахождении института, где подвизался Мухтар. Центр оказался на окраине Куня-Ургенча, в густом парке, в котором тихо шелестели водометы и сонно дремали финиковые пальмы - северный вид, выведенный ботаниками к столетию Октября.
Я остановился, любуясь зданием, похожим на дворец какого-нибудь сельджукского султана. У входа на скамье сидела миловидная девушка в белом.
- Где тут Институт реанимации? - спросил я.
-- Он перед вами, - удивленно сказала девушка, едва взглянув на приезжего чудака.
- Мне бы Мухтара.
Она широко раскрыла красивые карие глаза.
- Доктора Рахманова?
По интонации, с какой она произнесла это, я понял: Мухтар для нее не просто "доктор Рахманов".
Улыбнувшись мне, она встала: - Идемте. Он на месте.
Миновав длинный коридор, мы свернули налево, в полукруглый зал. Девушка показала на тисненную золотом табличку "Главный врач" и, еще раз пристально взглянув на меня, ушла.
Я приблизился к двери с табличкой, постучал.
- Войдите, войдите! - отозвался знакомый голос.
Я. бесшумно открыл дверь.
Сидя за столом в углу просторной комнаты, Мухтар, не поднимая головы, копался в груде микролент.
- Разрешите? - Тут он вскинул глаза - и взвился над столом. Свалив по пути несколько книг, бросился ко мне.
- Так это ты?! Эх, забери тебя шайтан!.. - Мухтар обнял меня, похлопал по спине.
Пока мы здоровались и расспрашивали друг друга, я незаметно разглядывал друга и был неприятно поражен: раньше его пышущее здоровьем лицо напоминало румяный гранат, а теперь казалось болезненным. Широкий лоб, преждевременные морщины под глазами делали Мухтара похожим на старого ученого.
И я припомнил разговоры московских коллег о том, что "Рахманов ведет новую линию в реанимационной биологии и сколотил группу талантливых энтузиастов". Потом я подумал, что много сил отнимает у Мухтара и его вторая страсть - искусствоведение.
Имея в виду мои видеописьма, где я высказывал желание лично ознакомиться с красотами возрожденного Хорезма X-XI веков, Мухтар спросил:
