В третий раз проходя по этому Ананьевскому переулку, Валентина про себя чертыхалась — согласилась на свою голову помочь бабе Тане, вот и искала эту фирму «Полет» уже сорок минут.
Баба Таня, добрейшей души старушка, слезно просила помочь, ей срочно надо было отвезти документы в эту фирму, а совсем не ходят ноженьки.
Валя, естественно, пошла ей навстречу, тем более, что документы просто надо было передать под расписку.
Переулок, застроенный домами прошлого века, был пустынным. Похоже, что жителей в этих домах не было, одни офисы, вот и спросить не у кого.
И Валя решилась — зашла в шикарный холл какого-то там общества «Святогор», увидела торопливо шедшего к ней охранника.
— Женщина, что вы хотели?
— Мне бы узнать, где в этом переулке фирма такая — «Полет»?
Он начал объяснять, затем, глянув в огромное окно, увидел, как подъезжает роскошное авто, торопливо договорил, куда идти, и вытянувшись в струнку с подобострастной миной на лице, пробормотал:
— Уходите скорее!
Развернувшись, Валентина шагнула к выходу, и тут на неё налетел быстро шагавший и говоривший по телефону, злющий мужик. Налетев на неё, взмахнул рукой с телефоном и попал ей по носу.
Боль была адская, и Валя вскрикнула:
— Дебил, смотри куда прёшь!
Мужик притормозил, с недоумением глянул на неё и, бросив следовавшим за ним двум крупным ребяткам:
— Игорь, разберись! — полетел дальше, ругаясь на кого-то в телефон.
Из носа текла кровь, и едва видя выход сквозь набежавшие слезы, она быстро выбежала в огороженный низкой оградкой дворик, увидев неподалеку возле кустов лавочку, села на неё. Задрав повыше голову, попросила выскочившего за ней охранника:
— Мне бы лед не помешал!
Тот кивнул:
— Немного подождите!
— Вот, блин, съездила в Москву, синяк будет, и нос как слива станет! — подумала она и тут услышала детский голосок:
— Большая, а ревешь!
— Да не реву я, они сами бегут.
— А чего голову так держишь?
— Да какой-то дебил налетел на меня вон там и телефоном по носу заехал, разбил нос, вот и приходится голову вверх поднимать, чтобы кровь перестала идти. Не будешь же идти по городу с разбитым носом.
— А-а-а, тогда понятно, — протянул мальчишка.
Скосив глаз, Валя увидела небольшого, худенького, взъерошенного как воробей пацаненка, лет 8–9, странно как-то одетого: из продранных джинсов выглядывали тощие, синюшные коленки, футболка была в каких-то монстрах.
— Чё ты так вырядился, на улице-то прохладно?
— Из протеста!
— Против чего же протестуешь?
— А… произвола, гувер… — он скривился, — … нантки… та ещё штучка.
— А не в школе чего?
— Я неконтактный, непредсказуемый. На домашнем обучении. Давай, платок выкину, возьми вот, — он протянул пачку бумажных платков, вытащив их из небольшого рюкзачка.
