Я молча стоял вдали, прямо посреди толпы,
видел раны на твоей руке, твоей ноге, твоем теле.
И опустилась темнота – густая и безнадежная.
Я слышал, как по городу пронесся слух,
что гробница Господа пуста.
Но я видел, слышал и узнал из жизни,
что тайна смерти никогда не может быть раскрыта,
и никто не возвращает то, что берет могила.
Псалом 473
(Сборник церковных гимнов шведской церкви)
Невозможно пошевелить руками. Она пытается разорвать зубами отвратительную тряпку во рту и вытолкнуть ее с помощью языка.
Безрезультатно.
Она не может позвать на помощь.
На нее наваливается усталость, но она прекрасно понимает, что не может сдаться. Петля на шее напоминает ей об этом каждую секунду. Пока табуретка, на которой она стоит, продолжает покачиваться, она чувствует леденящий ужас в жилах. Еще чуть-чуть, и она упадет. Веревка задушит ее.
В доме очень сыро, а сквозь щели в стенах пробирается осенний холод. Слезы закончились, но она продолжает всхлипывать.
Она пытается понять, какие действия привели ее к этому моменту.
«Мама, – шепчет она. – Мама. Помоги».
Звук застревает в горле из-за тряпки во рту.
Может, у нее получится издать шум? Она бьет ногой по табуретке, но боится, что та развалится. Конструкция и так довольно шаткая.
Все как будто настроилось против нее.
Как ее вообще могут найти?
Она чувствует ответственность перед другими. Она должна выжить ради них, раз уж на то пошло.
Она еще никогда так не боялась заснуть. Стоит ей задремать, как она тут же упадет навзничь с петлей на шее. Тогда ее точно никто не спасет.
Усталость коварна, ей все тяжелее держать глаза открытыми. Она понятия не имеет, сколько часов простояла вот так. Просто знает, что много.
Она не может упасть. У нее нет права.
Но ей просто необходимо прикрыть глаза. Хотя бы на краткий миг. Она зажмуривается и чувствует, как же прекрасно хоть немного отдохнуть. Тьма забвения притягательна.
Она не может сопротивляться.
Ей нужно всего пару секунд.
Мышцы расслабляются, а ноги теряют устойчивость. В следующую же секунду она просыпается от сильного давления на шею. Она задыхается. Произошло то, чего категорически нельзя было допускать.
Табурет перевернулся. Она повисла на веревке.
