Острая как кинжал.
Прямая как провода, по которым бежит электричество.
Красивая как заросли орешника, в котором поёт соловей.
* * *
Осторожно раздвинув лапки елей, быстрой змейкой проскользнуть между молодыми деревьями, тихо, так, чтобы и лесной зверь не услышал.
А потом разбежаться и со всего маху сигануть в лесное озеро с плеском, брызгам и весельем.
Это уже почти стало ритуалом.
Необходимым действом.
Ведь только здесь она может быть сама собой — ожившей древней легендой.
Сейчас, когда люди как сетями опутали мир своими проводами, и везде проложили свои чёрные тропы-дороги, расставив знаки, словно метки своей территории, места для чуда не осталось. И таким как она пришлось приспосабливаться. Стать почти как человек. Совсем как в сказке про русалочку. Вот только она не боится ступать по земле. И принц ей тоже не нужен. В конце концов, зачем ей идиот, который даже не сможет оценить её по достоинству?
Потому что она самая настоящая озёрная русалка.
И у неё есть гордость.
Девушка вздохнула. Пора уж выбираться на сушу, на это сухое и недружелюбное место. Как же этого не хочется. Ещё бы чуть-чуть насладиться бархатистым великолепием воды. Но нельзя.
Ей пора возвращаться к обычной жизни. Ведь скоро придёт автобус, который увезёт её в душный город. И там ей опять придётся заниматься рутинными, но необходимыми делами. У неё есть свой долг.
И только одна отрада у неё в человеческом мире — огромная ванна. Это, конечно, ни в какое сравнение не идёт с лесным озером, но хоть что-то.
Русалка медленно вылезла из воды, бросила печальный взгляд на озеро, словно говоря: я сюда ещё вернусь — и направилась туда, где оставила одежду, человеческую.
И уже вскоре она шагала бодрым шагом по лесу, ничем не отличимая от обычных людей.
— Ждите, мартышки, я иду к вам, — проговорила русалка улыбаясь.
Потому что знала, что вскоре она вернётся сюда.
В единственном место, где было свободно её сердце.
Маленький детский пальчик чертил на запотевшем стекле рожицу, очень похожую на ту, которую какой-то проныра сумел нарисовать на круглом фонаре у них во дворе — своеобразный смайлик. Русалка улыбнулась непонятно чему. Хотя иногда вещи действительно странно переплетаются.
Но мама девочки, что продолжала водить пальцем по стеклу, шикнула на неё и сказала ей, чтобы не баловалась. А потом женская рука провела по рисунку, стирая его. Забавной рожицы больше не было, на её месте пустота, и не нарисуешь даже больше ничего. Лишь несколько капелек стекло вниз, словно оплакивая прошлое. Хотя спустя немного времени окно автобуса снова запотело — опять можно что-то нарисовать. Только некому. Женщина и девочка уже ушли.
