Наши друзья мыши

Перевел Григорий Анашкин

Несмотря на присутствие кошки, в доме водились мыши. По ночам, когда было тихо, не горел свет, а мы лежали в кроватях, можно было услышать, как мыши вылезают из своих дыр и бегают по деревянному полу на кухне, и, если прислушаться как следует, было слышно, как они пищат — это было так здорово. Я думал, как хорошо, что у нас в доме живут эти робкие и скрытные зверьки, я относился к ним, как к нашим собственным, домашним мышам и считал их частью нашего окружения. Да, они были воришками, им приходилось таскать себе еду, но все равно они были семьей, такой же, как наша, и поскольку они жили вместе с нами в доме, я был к ним привязан.

То и дело, ночами, прислушиваясь к возне мышей, я чувствовал, что мой брат Крикор лежит и слушает вместе со мной. Мы спали в одной комнате, и его кровать стояла рядом, так что мы лежали очень близко друг к другу; в темноте, если я не спал, и он не спал, я чувствовал, что он бодрствует, потому что когда он спал, все было по–другому. Я чувствовал, что он прислушивается к мышам вместе со мной и говорил: Ты слышишь их, Крикор? И Крикор отвечал: Тихо. Они сейчас будут играть. Я знал, что он не спит, потому что нечто такое витало в темноте, этого ощущения не было, если он спал; вот так, прислушиваясь к шороху мышей, мы потихоньку подошли к пониманию непрерывности нашей собственной реальности, реальности отдельных мгновений нашего сознания, временами окутанного сном, но неизменно пробуждающегося, и если бы не мыши в нашем доме, мы вряд ли бы пришли к осознанию этого факта так быстро и таким простым путем.

Муг, слово обозначающее мышь на нашем языке, не является точным научным определением — оно обозначает небольшой живой организм, тот, что всегда начеку, кого легко напугать, и, если ребенок мал и застенчив, его тоже можно звать так шутя. Размышляя о наших мышах на родном языке, мы думали о робости и игривости, а не о какой‑то заразе, мы не чувствовали, что мыши в доме представляют угрозу для здоровья и воруют из кладовки. Да, периодически они совершали небольшие безобидные набеги, иногда мы находили их помет на полу, но дальше этого дело не заходило. Никто из нас не заболел малярией из‑за мышей, и Крикор, обращаясь к этой теме, говорил, что если бы мыши сами страдали от малярии, то скорее всего умерли бы раньше, чем донесли микробов до нас. Он тоже не очень‑то разбирался во всех этих научных вопросах.

Только один или два раза мы наблюдали нашу кошку с пойманной мышью. Мы видели как кошка играла с мышью и, в конце концов, ела ее, и хотя мысль о том, что у живого существа отнимают жизнь, вызывала дрожь, и очень грустно было слышать звук переламываемых маленьких костей, происходящее представлялось нам в порядке вещей, поскольку было справедливым деянием. Кошки обожают есть мышей, одна из задач которых — держаться подальше от кошек. Кошка — такое же живое существо, как и мышь, только из другого семейства и другого размера, природа наделила обоих разумом, и для кошки совершенно естественно использовать свой разум в попытках поймать мышь, и так же разумно для мыши держаться подальше от кошек. Такое мироустройство представлялось нам честным и правильным, и раз уж мышь попалась в лапы кошке, это случалось либо оттого, что кошка, движимая голодом или страстью к игре, проявила известную долю ловкости; или потому, что мышь, по причине почтенного возраста или совершенной невнимательности, не проявила достаточной осторожности, и, следовательно, кошке суждено пообедать, а мыши суждено умереть.