Василий Шукшин
НОЛЬ-НОЛЬ ЦЕЛЫХ
Колька Скалкин пришел в совхозную контору брать расчет. Директор вчера ругал Кольку за то, что он "в такое горячее время..." - "У вас вечно горячее время! Все у вас горячее, только зарплата холодная". Директор написал на его заявлении: "Уволить по собств. желанию". Осталось взять трудовую книжку.
За трудовой книжкой Колька и пришел.
Книжку должен был выдать некто Синельников Вячеслав Михайлович, средней жирности человек, с кротким лоснящимся лицом, белобровый, в белом костюме. Синельников был приезжий, Колька слышал про него, что он зануда.
- Почему увольняешься? - Синельников устало смотрел на Кольку.
- Мало платят.
- Сколько?
- Чего "сколько"?
- Сколько, ты считаешь, мало?
- Шестьдесят - семьдесят... А то и меньше.
- Ну. А тебе сколько надо? Кольку слегка заело.
- Мне-то? Три раза по столько. Синельников не улыбнулся, не удивился такому нахальству.
- Не хватало, значит?
- Не то что не хватало, а даже совестно: руки-ноги здоровые, работать сроду не ленился, а... Тьфу! - Колька много матерился по поводу своей зарплаты, возмущался, нехорошо поминал совхозное начальство, поэтому больше толочь воду в ступе не хотел. - Все.
- И куда?
- Счас-то? Ямы под опоры пойду рыть. На тридцать седьмой километр.
- Специальность в кармане, а ты ямы рыть. Ты же водитель второго класса...
- А что делать?
- Водку поменьше пить. - Синельников все так же безразлично, вяло, без всякого интереса смотрел на Кольку. Непонятно было, зачем он вообще разговаривает, спрашивает.
Колька уставился в кроткие, неопределенного цвета глаза Синельникова. Пошевелил ноздрями и сказал (как он потом уверял всех) вежливо:
- Прошу на стол мою трудовую книжку. Без бюрократства. Без этих, знаете, штучек.
- Каких это штучек?
- Я же не на лекцию пришел, верно? Я за трудовой книжкой пришел.
- И лекцию не вредно послушать. Не на лекцию он пришел... Водку жрать у них денег хватает, а тут, видите ли, мало платят. - Странно. Синельников и теперь никак не возбудился, не заговорил как-нибудь... быстрее, что ли, злее, не нахмурился даже. - Глоты. И сосут, и сосут, и сосу-ут эту водку... Как не надоест-то? Очуметь же можно. Глоты несчастные.
Такого Колька не заслужил. Он выпивал, конечно, но так, чтобы "глот", да еще "несчастный"... Нет, это зря. Но странно тоже, что не слова взбесили Кольку, а этот ровный, унылый, коровий тон, каким они говорились: как будто такой уж Колька безнадежно плохой, отпетый человек, что с ним устали и не хотят даже нервничать, и уж так выговаривают что положено, но без всякой надежды.
