Ненавистные выходные. Ещё одна суббота, которую так тяжело выносить, зная, что она совсем рядом — за тонкой кирпичной стеной. Лучше бы я был на работе.
Я будто слышу ее дыхание, сглатывая слюну, постепенно превращающую в застрявший в горле ком. Сердце бешено стучит, не давая продохнуть. "Какого хрена я опять волнуюсь за эту девчонку?" — внутренний голос нарочито хрипит внутри. И снова застываю, прислушиваясь к ее шагам. А вдруг она ждёт от меня каких-то сигналов? Ведь она не может себя выдать, как бы ей не хотелось кричать и выть волком, но вместо этого она тихо огрызается и рычит, показывая недобрый оскал.
Нет, мне нужен план, без него никак нельзя, иначе скоро все начнут догадываться что у меня на уме…
Быстро накидываю мятую рубашку, не застегивая пуговиц, буквально впрыгиваю в домашние шорты и, спускаясь с винтовой лестницы, спешу на кухню, чтобы сварить любимый кофе. Пряный, густой и терпкий, как Восток. Горячий и дымящийся, как мое сердце. Черный, как та ночь, которую мы провели однажды вместе.
* * *
Наверное, я бы никогда не смогла жить где-нибудь в Сибири, потому что не переношу холод. Как говорил мой отец, а у него за плечами бурная и насыщенная жизнь: " Ничто тебя не согреет так, как воздух Кавказских гор, моя девочка". Он всегда прибавляет "моя девочка", потому что безумно любит меня. Ведь я — его сокровище, младшенькая, красавица и умница — вся в маму Марину. Мой отец — настоящий горец, его предки испокон веков жили в горах, а вот мама — бывшая уфимка, ей не привыкать к морозам. Когда-то, в свою веселую молодость отец влюбился в девушку славянской внешности и, довольно скоро женившись на ней, увез к себе на Кавказ. Так появились я и мой старший брат Дэни — гордость родителей и их настоящая опора в жизни, потому что мне всего лишь двадцать, и я учусь на третьем курсе университета.
Мама радовалась тому, что Дени — это не просто красивое и популярное имя на Кавказе, но оно ещё и имеет греческие корни. По ее словам, пусть хоть что-то в этой семье будет не глубоко национальным. Хотя мама никогда не жаловалась на жизнь: папа боготворил ее, сравнивал с королевой, и не зря — все его друзья ему крепко завидовали, то и дело примеривая маму рядом с собой. Да-а-а… Такую женщину невозможно было не заметить, особенно её яркие аквамариновые глаза, которые буквально свели с ума самого Артура Кабарова.
Зато любимая бабушка часто причитала: "Дина, не надевай выделяющую тебя из толпы одежду. Достаточно того, что у тебя глаза матери. Они горят софитами, а это очень много значит, поверь мне… Дина, сними это, прошу тебя… Как бы не было беды…"
