Если двое любят друг друга, это не может кончиться счастливо. Эрнест Хемингуэй
«И таким образом, я прихожу к мысли, что наша помолвка невозможна, и отныне прошу считать ее расторгнутой», — Адалин аккуратно вывела эти строчки в конце длинного письма и снова пробежалась по нему взглядом от начала до конца, закусив краешек агатовой ручки. Свет, падавший из высокого стрельчатого окна, золотил гладкие рыжие волосы, блестел на неподсохших чернилах.
Кажется, написала все убедительно и непреклонно, не оставив ни малейшей надежды. Сколько раз за сегодня она переписывала это послание? Если бы корзина для бумаг не была зачарованной, уже ломилась бы от скомканных черновиков. Подумав, девушка темно улыбнулась и добавила: «С уважением и пожеланием личного счастья, Адалин Солан». И изящный росчерк. Так письмо с отказом приобрело законченный вид. Пусть и слегка издевательский.
Отложив ручку на точеную подставку, Адель посыпала пергамент песком, просушивая чернила, и с чувством затаенного облегчения смотрела теперь, как песчинки тают яркими блестками. Все! Оковы договорной помолвки сброшены. Лоран Датур, насколько она слышала, благородный и гордый человек и не станет настаивать на ее повторном заключении. Она хмыкнула над получившейся двусмысленностью и взяла с черной столешницы золотое кольцо с изумрудом, которое в ее третий День Рождения Датуры прислали родителям. Что ж, у нее тоже достаточно гордости и планов на эту жизнь, и ждать еще лет семнадцать, пока он вспомнит о существовании невесты, желания нет.
Она вздохнула и покрутила в пальцах кольцо, рассматривая в последний раз. По внутренней стороне шинки змеилась ритуальная надпись. Как клеймо. Когда-то оно так нравилось ей, что она просила мать принести его перед сном и рассказать про жениха. Снова и снова, как сказку на ночь. Когда была слишком мала, чтобы понимать, что это кольцо — рабская петля на ее шее, по случайности надетая на палец.
Разжав подушечки, Адалин без сожалений бросила колечко в плотный желтый конверт с адресом, вложила туда письмо и запечатала магией. Оставалось отправить.
Не теряя ни минуты больше, поднялась с резного стула, подобрав подол черного платья, и вышла в коридор. Роскошный темный дом переполняла ежедневная суета: слуги натирали воском паркет, полировали перила, чистили хрустальные лампы на стенах… Все это могла сделать магия, но ручной труд слуг — символ власти темной знати. Адалин прошла мимо и быстро спустилась вниз в прохладный холл с отделкой из красного дерева и подошла к зачарованному почтовому ящичку, установленному на столике возле дверей. Забрав из него пару писем, которые за утро пришли отцу, она с гулко бьющимся сердцем вложила свой конверт внутрь и захлопнула резную дверцу. Обратного пути нет.
