Небольшой беспилотный катер прыгал по серым волнам, при каждом прыжке ревя мотором. Съеденный на завтрак протеиновый батончик из-за болтанки просился наружу. А впридачу к этой радости — ещё и невыносимая рыбная вонь.
В сотый раз Торсти представил, как выскочит на причал и помчится навстречу долговязому тощему дедушке. Тот наклонится, обнимая. Они дохну́т друг на друга и — готово. Страх потерять деда больше не вернётся. Никогда.
Холодные брызги в лицо, взбрык лодки, — и грёзы прервались. Остров Юнгфрухолмен лежал прямо по курсу.
Была ранняя осень. Листья пламенели, отчего издали казалось, будто остров горит. Катер споро прошёл мимо хранящих остров гранитных волноломов к отполированным водой кораллово-розовым утёсам, увенчанным гнутыми берёзками и сосёнками. От каменного полумесяца берега в море тянулся знакомый причал.
Несколько минут, и катер мягко ткнулся в него, замер. Торсти осторожно выбрался и привязал одолженную лодку к железному кольцу. Дедушки не видать. Окна приземистого здания сауны у причала темны. Что, если уже слишком поздно? Вдруг он уже умер?
Устланная прелыми листьями и хвоей тропка пропадала в рощице, взбираясь по утёсу к дому дедушки. Поёживаясь от ветра, Торсти пошёл по ней.
Исполинов котёл — котёл хийси — ждал сразу за рощей, посреди большой впадины: в граните зияет дыра метров пять в поперечнике, по её стенам вьются спиральные борозды. На глубине трёх метров плещется тёмная вода, а дна вроде как и нет. Миллионы лет назад поток талой ледниковой воды пробурил этот колодец в скале, неся и закручивая в воронке гравий.
Сердце Торсти затрепетало. Впервые он приехал на этот остров с родителями в пять лет, — тогда отмечали сезон вакцинации. Летним вечером — на горизонте размазанным красным пятном садилось солнце, — дедушка привёл его поглядеть на котёл. Старик таинственным шёпотом поведал, что на самом деле это древний портал к звёздам. Если бросить камень так, чтобы он закрутился по спиральным канавкам, активируются инопланетные машины и откроется червоточина куда тебе угодно, в любое место и время. Дедушка вложил в руку Торсти камень: попробуй.
В тот раз Торсти живо шагнул вперёд и заглянул вглубь. А глубина взглянула на Торсти. Будто весь остров — чудовищный глаз, а котёл — зрачок, нечеловеческий, чёрный, непостижимый, как сама смерть. Выронив камень, Торсти в слезах убежал. Даже сейчас, семь лет спустя, ему было стыдно.
И я тебя помню, — как бы говорил котёл. — Я не изменился. Я прошлое. Я будущее. В конце концов я до тебя доберусь.
— Размечтался, — буркнул Торсти себе под нос.
