Красные огни

Call‑центр службы спасения.

8:41 PM.

Вирус отключал терминалы один за другим. Эд видел это боковым зрением и знал: в любую минуту компьютер заснет и звонок очередного бедолаги оборвется на полуслове. Диковатая, неуютная ситуация.

— Оператор 721424. Подтвердите адрес про…

Звук в наушниках пропал, монитор погас. Следующие пару часов Эд с остальными диспетчерами бродили по «улью»: без мыслей и без толку, пока техническая группа не объявила, что до удаления вируса терминалы не исправить.

Эду выдали красный дисковый телефон. Такие показывали в кино, в старых черно‑белых фильмах, которые очень любила Бриттани, а Эд на дух не выносил. Он нервно засмеялся.

— Его должны были установить еще в семидесятых в полицейском участке на Девяносто пятом шоссе, — рассказывал из‑под стола инженер. — Черт, ну и проводов… Но так и не поставили и списали. Ну, по бумагам так. На складе полиции он лежал до 86, а потом перешел к Детской Шотландской больнице, потом в Южный Даллас, а теперь вот нам. Телефон‑путешественник, который ни разу, похоже, не использовали. Можно сказать, старая дева среди телефонов. Все, готово.

Эд поднял трубку, из которой раздался шипящий, грязноватый гудок.

11:41 PM.

Вот уже час ныл затылок, и в памяти всплыло, как Бриттани дурачилась, раскладывала по цветам таблетки. Эд жадно глотнул воды из бутылки и едва не подавился — первобытный красный телефон звонил снова, пронзительным дребезгом, который обрушивался на человека, словно гигантский будильник‑метеорит. Эд вытер губы и одной рукой прикрыл глаза — они болели из‑за напряжения, — а другой принял вызов. В полумраке закрытых век пришла Бриттани и казалась почти реальной.

— Оператор 721424. Адрес происшествия, пожалуйста.

— Что? — голос звучал испуганно, тонко, по‑детски. На заднем плане визжала пожарная сигнализация. — Господи, я не слышу!

— Адрес про…

— Адрес? О‑о, Господи. О… Школа на углу С‑седьмой и Девяносто пятого шоссе. Школа. О, мистер, ради всего святого, быстрее!

Страх в голосе девушки смыл с Эда всю усталость и раздражение. Дикий, невыразимый испуг, ужас неизбежности. Эд открыл глаза, Бриттани растаяла. На поверхности темного экрана парило одинокое бледное отражение сорокалетнего мужчины. Бородатого, похожего на лесоруба в красной клетчатой рубашке.

— Оставайтесь на линии, пожалуйста.

Эд записывал адрес на бумажку, когда карандаш сломался. К горлу поднялась волна досады и гнева. Девочка в трубке застонала, и Эд опомнился: выдавил буквы зазубренным концом — больше деревом, чем грифелем.