В детстве мне часто снился один и тот же сон. Фанерный биплан накручивает фантастические кульбиты в небе. Пилот в кабине — на нём щегольская кожаная куртка с меховым воротником, очки-консервы на лбу, развевается как флаг белый шарф. Оборачивается и смотрит в объектив кинокамеры, установленной за кабиной. Восторженно-героический взгляд, широкая открытая улыбка. Душу охватывает ликование, и я просыпаюсь. Смотрю в потолок и вижу, как в небесной голубизне проплывают облака, похожие на взбитые в густую пену сливки. Потом видения тускнеют и надо мной лишь мрачный темно-серый камень в грязных потёках.
— Ты слышала, мать? Чего учудил наш ребёнок? Он решил стать лётчиком, — слышу я насмешливый голос отца. — Лётное училище. Сто человек на место! Можешь себе представить? Сын, ты хоть видел себя в зеркале? Моль бледная. Тощий, сутулый. От горшка два вершка. И ты хочешь влиться в элиту нашей армии?! А двойку по физике ты исправил? А?
— Исправил, пап, — хочу сказать я, но воспоминания детства рассеиваются, как только я пытаюсь открыть рот.
Мой отец работал бухгалтером. Такой же бледный и тощий, как я в детстве. С бесцветными полуслепыми глазами. Но я знал, всегда знал, что он тоже мечтал быть лётчиком. И даже поступал в лётное училище. Но не прошёл медкомиссию.
А я прошёл. Начал ходить в спортзал, изнуряя себя тренировками до потери сознания. Накачивал мышцы, загорал в солярии, зная, что могу получить рак кожи. И после окончания школы на медкомиссии предстал подтянутым, рослым, с натянутыми, как струна, мускулами. Девицы провожали меня таким жадным взглядом, что казалось, каждая из них может тут же раздеться передо мной, стоит только свистнуть. Но мне было плевать на них. Если у человека есть мечта, все остальное уходит на задний план.
А когда я надел форму цвета электрик с золотыми крылышками на рукаве, то стало казаться, что я парю над всем остальными миром, словно высшее существо, небожитель. В тридцать пять я — полковник ВВС, инструктор лётного училища, командир полка. Черт возьми, неплохая карьера для «бледной моли»!
Сегодня на занятия опять явится Сметанников, генерал авиации. Обрюзгший, с уже обозначившимся «пивным» животом, под глазами огромные «мешки». Бледное лицо со склеротичными прожилками. Представить такого генерала в кабине истребителя немыслимо. Да и не поместится он там. Пузом будет давить на штурвал. Я усмехнулся. Нет, таким я не стану никогда. Лётчик должен держать себя в хорошей физической форме. Это вам не серая мышь — офисный клерк, который ничего тяжелее степлера не держал в руках.
