Don’t pay the ferryman,
Don’t even fix the price,
Don’t pay the ferryman,
Until he get you to the other side.
Крис де Бург "Не плати перевозчику"
Если в возрасте двадцати семи лет ты неожиданно придешь в себя на вокзале, сидя на развалинах всей предыдущей жизни, без гроша за душой, покрытый не своей кровью, то уж, наверняка, самое последнее, чего бы ты желал, это встретить дядюшку-психа. Позор семейства. У меня самого тоже не было ни малейшего желания встретить своего несчастного племянника.
Павел Порембский пока что не стал еще бомжом. Он еще не опустился на дно. Но в редких проблесках сознания, по крайней мере, понимал, что к этому он чертовски близок. Это очень легко, гораздо легче, чем люди себе представляют. Все происходит само по себе. Если ты уже не слушаешь невыразительных, провозглашаемых жизнерадостным дамским голосом сообщений типа: "Пассажирский поезд до Колюшек отправляется со второго перрона, третьего пути", это означает, что никуда ты не собираешься. Если видишь лишь ноги от колен и ниже спешащих во все стороны пассажиров, принадлежащих к головному потоку жизни, поскольку сам сидишь бессмысленно на твердой лавке перрона, пялясь в пол, выложенный плитками из ластрико, это означает, что на вокзале сидишь потому, что тебе некуда пойти. В твоем кармане не лежит билет, а мешок у твоих ног, это не багаж, приготовленный в спешке для выезда на несколько дней. Ты пошел на вокзал, потому что понятия не имеешь, куда деваться. А на вокзале имеется какая-то крыша, стены, и никто не обращает внимания на человека, сидящего на лавке. Все эти ноги, которые видишь затуманенными глазами, это пассажиры. Люди, которые прибыли на вокзал, потому что им надо куда-то проехаться на поезде. Мокасины, полуботинки, туфли, адидасы, шпильки и штиблеты принадлежат плывущим вместе с потоком жизни. Ты же, в отличие от них, находишься на рифе. На мели, предназначенной для потерпевших крушение.
Если же все это тебя не касается, тем хуже для тебя.
Мой несчастный, сошедший с ума от перепуга, одетый в измазанную кровью рубашку племянник очутился на вокзале не потому, что ему не было куда пойти. Вообще-то, поначалу он и вправду хотел куда-то ехать. Хотел убегать. Один Господь знает, почему именно на поезде. Но не убежал. Когда человек впадает в панику, его разум строит ему самые невообразимые фокусы. Паника – это эволюционная приспособляемость. Если нет возможности драться или бежать, и ситуация становится безнадежной, мозг перестает что-либо планировать. Когда он уже признает, что все, конец, тогда разбивает стекло и нажимает огромную красную кнопку с надписью "Паника". Тогда мы выполняем множество хаотичных, совершенно случайных действий, поскольку тактика со стратегий нас подвели, а вот истеричная возня иногда дает какие-то эффекты. А если нет, то ведь и так уже нечего терять. Уж лучше такой шанс, чем вообще никакого. Но иногда предохранитель не выдерживает, и человек зависает, будто компьютер.
