«Декоммунизация» в Украине, 2014—2021: процесс, акторы, результаты

Эта статья посвящена описанию и анализу «декоммунизации» в Украине в 2014—2020 годах. Под «декоммунизацией» имеется в виду комплекс политических действий, направленных на устранение из символического, политического и культурного пространства Украины символов «тоталитарного коммунистического режима», а также на ликвидацию, маргинализацию или общественное осуждение политических и общественных групп, являющихся или представляющихся наследием этого режима либо проявляющих реальную или воображаемую симпатию к нему. Термин «декоммунизация» взят в кавычки по нескольким причинам.

Первая — это устоявшийся публицистический и журналистский стереотип, который приходится использовать в силу его распространённости и популярности, хотя на самом деле он в значительной мере не соответствует сути описываемых им процессов. Более того, во многих отношениях «декоммунизация» — это имитация и мистификация, прежде всего в главном смысловом значении этого термина. Подавляющее большинство топонимов и мест памяти давно уже «декоммунизировались» сами собой, то есть утратили идентичность, не несли своей первоначальной идеологической нагрузки [Гриценко, 2014; Гайдай, 2018].

Вторая — этот термин не имеет прямого отношения к научной терминологии, это скорее политически отягощённая метафора, и кавычки передают эту условность и метафоричность.

Третья: слово «декоммунизация» стало прикрытием, идеологической ширмой для других целей и целеполаганий, которые совсем не вписываются в задачу преодоления наследия «коммунистического тоталитарного режима», в частности — для интенсивного продвижения и легитимации в исторической памяти, символическом пространстве и политике националистического нарратива прошлого, связанного с превращением Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии в общенациональные, системообразующие символы. Более того, «декоммунизация» во многих своих проявлениях выглядит как действия, направленные против русскоязычной и советско-ностальгической части украинского общества, совсем не являющейся сторонницей коммунистической идеологии.

Наконец, четвёртая — «декоммунизация» — это и часть постколониальной повестки [Грабовський, 2016], стремление к эмансипации от «имперского наследия» (в данном случае — исключительно российского, поскольку наследие Габсбургов «декоммунизаторами» охотно признаётся частью своего прошлого).

«Декоммунизация» с самого начала стала предметом острых дебатов, как политических, так и условно академических (условно, поскольку чисто академические дискуссии в данном случае были политизированы независимо от намерений их участников). О политических дискуссиях речь пойдёт несколько позже, в данном случае мы сосредоточимся на попытках аналитического осмысления.