«Не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть»
(Мф. 24:6)
I
Бух-ух-ух, – слышались тяжёлые шаги на лестнице, – бух-ух-ух, – всё ближе. Группа вооружённых мужчин подходят к двери в её квартиру; первый – здоровенный, бородатый – стучит прикладом: бух-ух-ух. Она металась по квартире как в западне – куда девать дочерей? – двух перепуганных девочек-подростков. Дочери и разбудили её – действительно перепуганные её криком во сне. Женщина встала перед окном, пытаясь прийти в себя, через косой крест наклеенного на стекло скотча смотрела на многоэтажку напротив с пустыми прямоугольниками выбитых окон, и одним округлившимся окном – в которое на днях влетел снаряд. Вокруг него мелкие росчерки оставили осколки. Как вдруг опять – бух-ух-ух – это артиллерия!
– «Прилёты», гаубицы, в километре отсюда, – прокомментировала старшая, поднаторевшая за минувшие месяцы различать звуки стрельбы, чему способствовал прекрасный музыкальный слух – она с детства занималась музыкой. Они с сестрой не боялись обстрелов. После очередного артналёта часто смотрели в окно на опустевший город, на проносившиеся иногда посередине пустых улиц уазики санитарной службы, собиравшие после каждого обстрела урожай мертвых тел для переполненного морга. Однажды ночью видели в небе «белый фосфор»: огромная ярко-белая лилия повисла над домами, её исполинские лепестки медленно-медленно тянулись вниз, пока не достигли земли, подсветив чёрное небо заревом пожара.
– Нет, немедленно в подвал! – вдруг скомандовала мать, взглянув ещё раз на округлое «окно» дома напротив. У неё не было глупого бесстрашия подростков, она вспомнила, как неразорвавшиеся мины и снаряды торчат в асфальте – под углом – именно так они и влетают в окна квартир!
В подвале пахло сырым бетоном и человеческим страхом. Обсуждали главную новость: в ещё один дом нашего района был «прилёт», – раньше район считался относительно безопасным. По счастливой случайности обошлось без жертв – жильцы развороченной квартиры давно уехали. Зато во дворе, куда пришёлся ещё один снаряд, потом вертелся зловещий уазик, – видимо, кого-то забирал.
Нет, долго сидеть в подвале и нюхать сырость и страх она не могла, да это и не нужно было – обстрелы заканчивались быстро, так же как внезапно начинались – те, кто стрелял, сами боялись получить в ответ снаряды, поэтому, сделав беглым огнём несколько выстрелов, спешили ретироваться. Точность им не требовалась – по городу невозможно не попасть.
Кроме того, была ещё одна причина вылезать из подвала: подступающий голод. Вскоре отчаянная беззаботность дочек сменится подавленностью и слезливой капризностью. Впрочем, перемены настроения у них всё чаще случались не только из-за голода, но и вовсе без видимой причины, и очень тревожили мать.
