Величайшая тайна Вселенной

Колька был донельзя увлекающейся натурой. Увлекшись чем-то, он забывал про все на свете и занимался только этим. Больше всего ему нравилось докапываться до самой сути вещей. В пять лет Колька обнаружил дедушкин будильник и за два часа разобрал его до последнего винтика. В десять чуть не взорвал кабинет химии (правда, в институте ему это все-таки удалось сделать, но дело замяли). Теперь Колька, точнее, Николай Сергеевич Грачев был главой Московского филиала Всемирного института физики и разбирал до последнего винтика атомы.

Сашка обладал ярко выраженной бизнес-жилкой. В науке ему делать было нечего, однако в бизнесе равных ему не было. Начав с нуля на первом курсе, к моменту окончания института он уже владел тремя крупными заводами и двумя десятками бизнесов помельче. В настоящее время состояние Александра Васильевича Тихарева перевалило за пять миллиардов евро и с каждым днем росло в геометрической прогрессии.

Итак, Сашка и Колька были абсолютными противоположностями. А противоположности, как известно, притягиваются. Поэтому неудивительно, что они ходили в один и тот же садик, закончили одну и ту же школу, с разным успехом получили высшее образование в одном и том же институте и… жили в одном и том же доме в соседних квартирах на одном этаже. Именно поэтому они частенько забегали друг к другу в гости. Точнее, друг Колька постоянно забегал к своему другу Сашке.

Как-то однажды ветреным апрельским вечером Александр с маниакальным упорством убивал время, методично пытаясь найти по стереовизору хотя бы один из двух тысяч каналов, транслирующих интересную передачу. Но ничего интересного, как обычно¸ не было. Вдруг раздалась нетерпеливая трель дверного звонка. «Колька», — мгновенно сообразил рассудительный Александр и скомандовал двери — «Впустить». Колька (ах, простите, Николай Сергеевич) буквально ворвался в квартиру. «Привет!»- бросил он на ходу. — «Ты даже не представляешь, какое выдающееся открытие сегодня сделано в нашей лаборатории!». Поскольку импульсивный Колька по семь раз в неделю трещал Александру о выдающихся открытиях своей лаборатории, а также учитывая то, что в 99 % случаев все эти открытия грозились получить практическое применение всего через каких-то 5-10 тысяч лет (а оставшиеся исключения — через пару полноценных поколений), Александр воспринимал рассказы Кольки в качестве этакого фона, белого шума, и, как правило, не вслушивался особо в суть. Но сегодня холерик Колька был настолько возбужден, что Александр вынужденно сфокусировал свое внимание на друге.