Они сидели в кафе гостиницы “Ялта” и отмечали первую в своей молодой жизни серьезную неприятность. Максим Брагин пил водку и курил одну сигарету за другой. Женька Зуев тянул пиво и угрюмо жевал воблу. Официант едва успевал менять пепельницу и тарелку для объедков.
Было еще не поздно, около восьми вечера. Но над городом уже нависали сумерки, а на судах зажигались огни. Вид на рейд выворачивал парням душу. Не бороздить им теперь моря и океаны. Не побывать в других странах. Всем мечтам хана.
Ритка Журавская насмешливо рассматривала своих чижиков. Про себя она иначе их не называла, умудряясь спать поочередно то с одним, то с другим.
– Ну и долго еще будем киснуть?
– Мы тебя не держим, – равнодушно бросил Женька. Сегодня была не его ночь.
Ритка перевела взгляд на Брагина.
– Макс, мне что, одной ехать?
– Как знаешь, – буркнул Брагин.
Ритка нервно закурила и обиженно закусила губу. Ехать до Симферополя на троллейбусе ей никак не улыбалось.
Максим сказал приятелю:
– Ладно, Пискля, это еще не конец света. И вообще, все, что ни делается – к лучшему.
Женька кинул в тарелку недоеденную воблу. Любит же этот Брага называть его школьным прозвищем.
– Мне отчисление – по барабану. Я вообще хочу летать, а не плавать.
Брагин фыркнул:
– Ритка, ты слышала? Пискля хочет летать. На чем ты хочешь летать, Пискля? На ковре-самолете?
– На вертолете, – выдавил из себя Зуев и процедил со злостью. – Кончай называть меня Пискля! Или я буду звать тебя Брагой.
Брагин пьяно икнул:
– Зови. Я не обидчивый. А вот я, Пискля, хочу ездить в своих “жигулях”. Хочешь, у нас будет машина? Прямо сейчас? Хочешь?
– Точно! – обрадованно воскликнула Ритка. – Давайте возьмем левака.
Зуев с готовностью поднялся. Ему давно хотелось свалить отсюда.
У входа в ресторан стояли “жигули”. За рулем сидел молодой мужик. На груди спортивный значок с перчатками – эмблемой бокса. В глазах – тоска и злость. Брагин открыл дверцу:
– Ну, что, мастер спорта, поехали?
Инженер-электронщик Лавров всего неделю назад купил “копейку”, влез на этой почве в дикие долги и теперь подрабатывал на извозе. Вид клиентов ему не очень понравился. “Надрались, молокососы. Небось, и денег-то нет”.
– Куда вам?
– До Симферополя, – сказала Ритка.
– Деньги есть?
Ритка открыла сумочку и предъявила кошелек. Лавров высокомерным кивком головы разрешил сесть.
Горная дорога освещалась плохо. Но бомбила знал каждый метр ялтинского серпантина. Гнал на крутых поворотах под 100 километров. Ритка вжалась в переднее сидение и повизгивала от страха. Брагина и Зуева эта бешеная езда тоже раздражала, но они сидели молча, сцепив зубы.
