Последние походы Святослава

Внешнеполитические успехи Святослава в районах Северного Причерноморья, Приазовья и Поволжья неминуемо должны были привести к обострению русско-византийских противоречий.

А. Н. Сахаров

Война между Русью и Византийской империей в 970–971 годах стала апогеем вооружённого противостояния двух держав. Это столкновение разительно отличалось от прошлых военных конфликтов между двумя государствами. Походы киевского князя Аскольда в 860 и 874 годах имели вполне конкретную и ярко выраженную цель — потрясти Византию и взять с неё как можно больше трофеев и добычи. Об этом свидетельствуют действия княжеских дружинников на землях Империи. Чтобы не быть голословным, приведу свидетельства письменных источников.

Вот что они говорят про поход 860 года. Никита Пафлагонянин рассказывает об этих событиях в «Житии патриарха Игнатия»: «В это время запятнанный убийством более, чем кто-либо из скифов, народ, называемый Рос, по Понту Эвксинскому придя к Стенопу и разорив все селения, все монастыри, теперь уж совершал набеги на находящиеся вблизи Византия (Константинополя] острова, грабя все драгоценные сосуды и сокровища, а захватив людей, всех их убивал. Кроме того, в варварском порыве учинив набеги на патриаршие монастыри, они в гневе захватывали все, что ни находили, и, схватив там двадцать два благороднейших жителя, на одной корме корабля всех перерубили секирами».

Об этом же свидетельствует в «Венецианской хронике», составленной в начале XI века, Иоанн Диакон. Правда, русов он называет норманнами: «В то же время племя норманнов с тремястами шестьюдесятью кораблями осмелились напасть на Константинополь. Однако, поскольку они никаким образом не смогли захватить неприступный город, они разграбили предместья, где без жалости убили множество людей, после чего выше названное племя с победой вернулось в свои земли».

Теперь слово непосредственному участнику событий патриарху Фотию. В своих гомилиях — проповедях — он отметил тот погром, который русы устроили в окрестностях Константинополя: «Ведь они разграбили его окрестности, разорили предместья, свирепо перебили схваченных и безнаказанно окружили весь город — настолько превознесенные и возвеличенные нашей беспомощностью… О, как нахлынуло тогда все это, и город оказался — еще немного, и я мог бы сказать — завоеван! Ибо тогда легко было стать пленником, но нелегко защитить жителей; было ясно, что во власти противника — претерпеть или не претерпеть это нам; тогда спасение города висело на кончиках пальцев врагов, и их благоволением измерялось его состояние».