Эта книга о правителе, который прислуживает. О наставнике, который учит не слушаться. О дружбе, верности и любви, прежде всего – к самому себе.
В ней нет «жили-были», нет злодеев и героев, нет чародеев и волшебных палочек. Но есть жизнь со всеми ее трудностями и радостями, а также надеждой на счастливый конец.
Моей родной, самой близкой подруге.
Я столько раз прибегала к Арине за поддержкой,
что ей эта книга далась не легче, чем мне
Особая благодарность Дарье Муравьёвой,
художнице, которая нарисовала для этой книги обложку.
Она привела моих героев в реальный мир
Простонала деревянная задвижка, ударились о стены ставни. Гектор успел увидеть, как над его головой в квадрате набирающего тепло света проскользнула тень.
Нонна перевернулась, вернее, перекатилась на другой бок в той же позе эмбриона, в которой спала всегда. Гек задержал на ней взгляд, привстал на локте, прислушался к обстановке в доме. Ни шум, ни горький запах полыни, ни свет ранней зори сон дочерей не потревожил.
Он встал на четвереньки. Подождал, когда темнота накроет его глаза ладонями и бросит обратно, но мелкий цветочный орнамент на пахнущей мылом наволочке перед его глазами никуда не исчез. Тогда он сел на колени, настороженно повернулся к окну, но и яркий свет не брызнул ему в глаза горячим маслом. Гек прищурился и ясно увидел неподвижные листья яблони перед домом, твердые и гладкие, будто натертые воском.
Он поднялся с постели, придержав тяжелый вздох при себе. Гек верил, что тело к стонам и кряхтениям прислушивается, стареет ему в такт. Напоминал об этом и супруге, но она продолжала выдыхать с натугой всякий раз, когда поднималась или садилась. Нонна старости была рада, высматривала в зеркале, будто в окно выглядывала – не семенит ли она к ней, не пора ли им слечь вдвоем, крепко обняться и забыться.
Гек немного постоял на месте. Он еще чувствовал яд слабости в мышцах, но постепенно тело набирало силу. Мужчина выздоровел. Больше не нужно будет унижаться подачками от этих, снаружи. Он и сам прокормил бы семью, если бы только его, отказывающегося от лекарств, всякий раз не отпихивали обратно в дом и не придавливали к постели двумя одеялами.
Гек медленно поворачивал голову вправо и влево, наклонял вперед и назад, пока ум окончательно не прояснился. Подобрал кончиками пальцев пылинки с пола раз, подобрал другой. Попробовал причесать бороду узловатыми пальцами, но только вырвал несколько курчавых волосков. И пусть. Едва ли того, перед кем он был должен показаться, возмутил бы его растрепанный вид в такой час.
