– И больше она не звонила…
– Не звонила… Эх…
Налили пива, опрокинули, крякнули, ударили донцами о стол.
Сидели в полумраке друг напротив друга, уперевшись локтями в деревянную крышку. Под сводом потолка висело серое пахучее облако. Из глубины коридора было слышно, как капает вода.
– Да…
– М-да…
Первый попытался выпустить изо рта фирменные колечки, но поперхнулся злым кашлем. Второй поскрёб плечо когтистой лапой, встал, снова почесался и пошёл тяжёлой шаркающей походкой по коленчатому коридору. Стало заметно, что за последний год он обзавёлся пошлым круглым пузом. Свет замерцал, послышался долгий звук неуверенной прерывающейся струи.
– М-да, не те мы уже…
Когда Смог уставал от рутины, он отправлялся «шалить» в посёлок. Заранее исподтишка примечал покосившийся забор, крышу с прохудившейся дранкой или стог, сено в котором уже начинало гнить. Потом он прилетал «по-взрослому», как положено. И непременно его визит сопровождался рёвом, от которого закладывало уши местным жителям.
Из халупы с покосившейся крышей обычно первой выбегала тётка с рыжими волосами и начинала бить в колокол во дворе. Вслед за ней оттуда же выскакивал, натягивая портки, лучник, нанятый местными за еду помогать обороняться от нечисти. Справившись с одеждой, он хватал лук, прислонённый к стене сарая, и начинал неистово стрелять по летающей рептилии. Всё это было довольно нелепо, потому что стрелы действовали на дракона не сильнее брошенной шалуном бумажки.
Смог делал несколько кругов над посёлком, давая галерке насладиться красотой полёта. Нужно было, чтобы как можно больше людей повыскакивали из домов – иначе было не так интересно. Потом он поджигал запримеченный заранее забор или крышу. Ещё ему нравилось иногда погонять по улицам овцу или какого щупленького мужичка, стреляя под ноги короткими частыми огненными вспышками.
Тем временем на призыв колокола прилетал Вейп, бывший уже наизготове.
Иногда, завидев краем глаза приближавшуюся в облаках тень Вейпа, Смог хватал кого-нибудь из жителей или какую нетяжёлую домашнюю скотину в лапы или зажимал в пасти, поднимал высоко над крышами домов. В зубах «жертву» возить было неприятно, потому что люди имели свойство драться, царапаться, тыкать оказавшимися при себе предметами в нежное нёбо. Так Смог летал некоторое время, пугая терпивца и зрителей, и дожидался, когда появится соперник и будет с кем «побороться за мяч».
Наконец в игру вступал Вейп. Он тоже обозначал своё прибытие гулким рёвом. Если Вейп долго мешкал, «пассажир» утомлялся и его даже могло начать тошнить. Поэтому эту фазу подельники старались свести к минимуму. Совсем без неё тоже обойтись было нельзя: нужно было дать возможность зрителям принять участие в представлении.
