В комнате, ночью в половине второго тихо. Слышно, как я щелкаю старой клавиатурой, клавиши часто залипают. Это неудобно. Вот полетел комар, издавая писклявый звук, как будто пел. Сначала, комар пел мне в правое ухо, а затем в левое. В следующую секунду его постигла печальная участь. Я со всей силой шлепнул по левому уху, и комар пал раздвинув ноги. Левое ухо у меня, оглохло и звенело. Мне стало скучно. Комаров много, всех не убьешь. Этому нет конца. Я совсем отчаялся бы, если мне не приглянулся башмак, который лежал обычно в коридоре, а теперь почему-то лежит там же где я сплю – на моём матраце. Счастливый башмак. Его комары не кусают. Я начал пристально глядеть на башмак, искал мимику, улыбку, намек. Пытался раскрыть его чувства, но он казался мне загадочным, башмак держал все в себе и не раскрывал свои чувства. Сверху он казался мне безобидным, милым. Когда я нагнулся к нему и посмотрел в упор с передней стороны, он показался серьезным, с задней – хмурым.
Я не тронул его, ибо он отдыхал. Думаю, он спал, может притворялся. Башмак вел себя естественно. Он был чист, черного цвета. Выглядел усталым. Ему было много лет. По его виду можно было узнать мудрость прожитых лет. Догадаться о его мучениях по его царапинам, швам, изогнутой плоти из-за не совсем прямой дороги жизни итд. Когда-то он был молодым, сверкающим и манящим башмаком, теперь он постарел и отдыхает. Он, наверное, не понимает, что смотря на него, я описываю его не лёгкий жизненный путь.
Молчание – золото. Так говорит человек, а поступает башмак. Башмак слушает мои мысли молча, он меня не перебивает, не высказывает своё мнение, не отрицает, не подтверждает. Это мучительно. Это одиноко. Для каждого из нас. Может башмак слушал и до меня такие мысли, уже наслышан и ничего нового не услышит и в этот раз? В комнате жарко. В голове туманно, хочется спать, но жара мешает. Болит желудок. Мне приятно вести монолог с башмаком. Я как никогда чувствую самого себя и чувствую собеседника. Мне хочется знать о башмаке все, но думаю он знает обо мне больше, чем я о нём, ведь я его топтал. Топтал не за что, мне так хотелось, мне это нравилось – ходить в нём, топтать его, унижать его. Может башмак ненавидел меня, но никак не проявлял свою ненависть, а может со временем эта ненависть превратилась в любовь или смирение? Может я король, башмак мой раб? Но я не король и башмак не раб, но я его купил когда-то. Может король тот, кто его продавал? Может тот, кто сшил? Не знаю. Хочется спать, но матрац занят, там спит башмак. Башмак король? Возможно. Тогда мне не следует будить его. Башмак спит посередине на матраце, а я? Я не умещусь. Но я не посмею. Нет. Не посмею разбудить его.
