Мила Бояджиева
Бегущая в зеркалах
Всем, кого люблю,
и А.К.Троицкому,
в том числе.
ПРОЛОГ
Облачным, но светлым декабрьским утром 199... года я наконец вырвался из Нью-Йорка, оставив в неряшливом одиночестве опостылевшие апартаменты под крышей огромного билдинга и переместив свой скромный, но увесистый багаж на борт трансатлантического гиганта "Морро Касл", отбывающего на Багамы.
Накануне отъезда мой советник и личный секретарь жестом карточного шулера метнул на письменный стол веер ярких бумажек: билет компании "Роял Каррибиан" в одноместную каюту первого класса, глянцевый буклет, представляющий породистый профиль и анфас океанского богатыря с подробным описанием его умопомрачительного внутреннего содержания, а так же вырезанную из "Нью-Йорк таймс" статью. Автор статьи "Звезды в океане" с ажиотажным захлебом перечислял звучные имена тех, кто оказал честь своим присутствием блестящему во всех отношениях экваториальному лайнеру.
Если три-четыре года назад возможность лицезреть на борту шейхов, кинозвезд, биржевых воротил, промышленных магнатов и отряд квалифицированных журналистов могла заметно поднять мой жизненный тонус, а отсутствие собственного имени в списках бомонда его же снизить, то теперь все обстояло наоборот. Я стал достаточно состоятелен и знаменит, чтобы утолить покладистое тщеславие без допинга громких знакомств, и слишком озабочен своей собственной проблемой, именуемой " творческим кризисом". чтобы не заподозрить иронии в приклеенному газетчиком к моему писательскому имени определению "плодовитый".
Темно-коричневый кофр, погруженный на борт "Морро Касл", хранил три варианта рукописи моего двадцатого романа, процесс создания которого явно зашел в тупик.
Запершись в комфортабельной каюте, я решил ограничить общение с внешним миром вылазками в тихий ресторан и моционом к ближайшему бару. Отрадно было вообразить, лежа с томиком ненавязчиво-гениального Монтеня, что метрах в четырех над моей головой лопочет, улыбается камерам нарядная, благоухающая толпа с удельным весом в пол знаменитого лица на один квадратный фут.
Капитан судна объявил в первый же вечер плавания "Бал величайших знакомств" с ведением репортажа для "Светской хроники", так что я мог не вставая с кровати наблюдать за порханием одухотворенного тележурналиста, вещающего то из корабельной кухни, изобилующей живописными развалами всевозможной снеди, то из радиорубки с задумчиво-сосредоточенными офицерами, то из самой гущи бальной тусовки - из ее яркого оранжерейного букета, в котором не было ни одного заурядного экземпляра.
