Йозеф фон Вестфален
Копия любви,
или
Аннулированное подозрение
Наконец-то все прошло. Мне понадобилось больше трех лет, чтобы отделаться. Да кто же, кроме меня, мог так любить женщину, да еще и по имени Эрика. Теперь, наконец, она мне действительно безразлична. Настолько, насколько, может быть, безразличен был я для нее изначально. С нею я исследовал самые страстные любовные уголки. Мне досталось много прекрасных сумерек и ночей - и все же, как только все было кончено, я не мог избавиться от ощущения, что только потерял с ней время.
По прошествии месяцев гордого одиночества я, наконец, опять стал замечать волосы и бедра других женщин, а вскоре и глаза, губы и щеки. И вот я уже решил, что забыл Эрику. Однако каждый новый успех лишь демонстрировал мне, насколько неубедительной, мелкой и пустой была каждая новая любовь по сравнению с прежней, огромной, все-таки безответной и непостижимым образом погибшей любовью к Эрике.
Теперь я думаю, что Эрика всегда так умело распоряжалась своими чувствами, что я не замечал, как однобока наша связь. После того как она ушла, некрасиво ругаясь (это пришло мне в голову уже позже), я неоднократно предпринимал неудачные попытки завязать романы с другими женщинами до тех пор, пока, в конце концов, не понял, что никогда не найду утешения, если ищу эрзац.
Самое позднее через три дня я сидел на краю постели и таращился в пустоту, а Нина, Нена, Нана, Нуна и Нона знали, что все мои мысли о другой. Так я погубил не одно многообещающее начало. Ну какой идиот мысленно хранит верность наипрекраснейшей женщине! А я мысленно хранил верность наглой жесткосердечной домохозяйке, которая исчезла, оставив за собой запах серы. Я был распоследний идиот.
В Нине, Нене, Нане, Нуне и Ноне я искал ту Эрику которую я любил: жадную, выходящую на оргазм, как собака на зайца, настоящую охотницу. Это мне нравилось.
Я ненавидел Эрику, предавшую нашу любовь, мои чувства, женщину из племени самовлюбленных, ленивую свинью, трусливую обезьяну, которая в свои сорок уже обросла уютом, чтобы не напрягаться для любовных интриг, лжи и тайны - я ненавидел эту Эрику так же, как любил ту, дыхание которой в порыве желания было таким глубоким и сладострастным, какого я не слышал от других женщин ни до ни после.
Так дальше продолжаться не могло. Я решил больше не гоняться за женщинами и не искать в них Эрику, смехотворный прообраз, ставший моим наваждением. И в самом деле это удалось: за полгода никто не смог вскружить мне голову. Решение претворялось в жизнь. Поймав женский взгляд, я улыбался в ответ, но не оглядывался.
