Приключения в кольцах Сатурна

Витольд Зегальский

Приключения в кольцах Сатурна

Эту историю я узнал от Джима в сто одиннадцатом году космической эры.

Друг мой Джим после тридцати лет пилотской работы на маршруте Земля Марс (ну и, конечно, обратно) вышел на пенсию и в районе аэропорта Метрополис открыл небольшой кабачок для роботов. Это было в первые годы Великих Реформ, когда роботы стали пользоваться антропоидными правами, системой общественного страхования и многими другими социальными благами. Они уже не могли быть размонтированы без их на то согласия, а когда они ржавели, их отправляли на заслуженный отдых с небольшой месячной пенсией, которой только-только хватало на то, чтобы купить смазку для шестерен и подзарядить аккумуляторы.

В корчму Джима - это допотопное словечко нравилось роботам, потому что напоминало о доавтоматических временах, - роботы наведывались охотно. Джим мог предложить клиентам машинное масло высшего качества, кокосовую смазку, а также изумительную смесь тавота с керосином. В качестве закуски большим успехом пользовались фирменные микромагниты и порционные абразивные порошки для шлифовки проржавевших маслопроводов.

- Среди многочисленных горе-работничков, которые регулярно пропивают у меня гроши, - рассказывал Джим, - особое внимание обращает на себя пара дружков, Катодий и Анодий. Катодий любит посетовать на своих бывших хозяев. За долгую службу у него сменилось семьдесят два хозяина. Ни больше, ни меньше. Если верить Катодию, это была компания сущих бездельников в человеческом обличье. Один то и дело грозился размонтировать своего робота, второй постоянно менял приказы, вызывая путаницу в ассоциативных связях, третий не разрешал Катодию анализировать полученные распоряжения, четвертый скупился на смазку и тем самым ускорял процесс ржавления, а когда Катодий заметил, что-де при таком обращении недолго и на свалку попасть, он ответил, что на этом свете в роботах нет недостатка. Заржавеет один, создадут другого, более совершенного. Надо было обладать немалой поверхностно-термической закалкой и изворотливостью, чтобы выдюжить в столь неблагоприятных условиях и дождаться эры Великих Реформ. Катодий частенько уносился мыслями в светлое будущее, мечтая о несбыточном. Ах, как было бы славно, если б не человек, а робот мог отдавать приказы, а люди превратились бы в покорных обезржавливателей бывших машин.

Но болтливый Катодий был всего лишь надоедливой шарманкой. Когда же начинал говорить Анодий, казалось, играет симфонический оркестр. Анодий некогда был пылесобирателем на межпланетных кораблях и вел свою родословную еще с докосмических времен, с тех давних пор, когда его прапрадеды именовались пылесосами. Анодий не терпел этого вульгарного слова. Себя он именовал не иначе как Абсолютным Поглотителем Отходов Хаотической Человеческой Деятельности и не соглашался ни на какие сокращения вроде АПОХЧЕД, утверждая, что время бесконечно и, стало быть, нет никакой необходимости его экономить, тем более в таком серьезном деле, как профессиональное титулование. По его глубокому убеждению, всякие сокращения выдумали примитивные люди докибернетического периода, которые создавали поговорки типа "время - деньги", не имея по существу ни того, ни другого.