доброе утро.
Оно было добрым, как и все остальные. Как и дни, следовавшие за ними. Дней прошло намного больше семи, а дождь еще не изобрели. Но облака, собиравшиеся в небе к востоку от Эдема, предвещали, что недалека уже первая гроза, и что разыграется она не на шутку.
Ангел Восточных Врат поднял над головой крыло, чтобы укрыться от редких капель.
– Прошу прощения, – вежливо сказал он. – Ты о чем?
– Я говорю: вот это капля. Упала, словно воздушный шарик. Свинцовый воздушный шарик, – отозвался змей.
– А… ну да, – сказал ангел, имя которому было Азирафель.
– Честно говоря, я бы назвал это чрезмерно болезненной реакцией, – сказал змей. – То есть, на первый раз можно было бы… и все такое. И в любом случае, не понимаю, что плохого в том, чтобы различать добро и зло?
– Должно быть что-то плохое, – рассудительно сказал Азирафель, но по тону его было понятно, что он тоже этого не понимает и это вызывает у него некоторое беспокойство. – Иначе ты не был бы в этом замешан.
– Мне просто сказали: дуй наверх и устрой им неприятность, – ответил змей, звали которого Аспид Кроулик, хотя он уже подумывал над тем, чтобы изменить фамилию. «Кроулик», по его мнению, звучало недостаточно хладнокровно.
– Ну так ты же демон. Не уверен, что ты вообще способен творить добро, – сказал Азирафель. – Это в твоей, видишь ли, природе. Не хочу тебя обидеть, но ты понимаешь.
– Ты не можешь отрицать, что в чем-то это смахивает на фарс, – сказал Аспид. – То есть сначала показать на Древо, а потом повесить огромную вывеску «НЕ ТРОГАТЬ!». Как тонко, а? Что стоило поместить его, к примеру, на самой вершине большой горы или еще где-нибудь подальше? Остается только гадать, чего Он действительно добивается.
– На самом деле лучше и не гадать, – сказал Азирафель. – Невозможно строить предположения о непостижимом, я так считаю. Есть Добро, и есть Зло. Если тебе хотят Добра, а ты противишься, ты заслуживаешь наказания. Мда…
Они сидели молча, теряясь в догадках, и смотрели, как капли дождя тяжело падают на цветы.
Вдруг Аспид сказал:
– У тебя, вроде бы, был огненный меч.
– Ну… – сказал ангел. По лицу его мелькнула виноватая тень, исчезла, вернулась, и расположилась на постой.
– Был, так ведь? – продолжал Аспид. – Сверкал, ярче некуда.
– Ну, в общем…
– Внушительный был вид, помнится мне.
– Ну да, но…
– Потерял?
– Да нет! Не то, чтобы потерял, скорее…
– Скорее?…
На Азирафеля жалко было смотреть.
– Уж если ты так хочешь знать, – сказал он, и в голосе его появилось раздражение, – я его подарил.
Аспид изумленно уставился на него.
