— Пеленг!
Фрос дернулся в кресле, словно хотел сорвать привязанные ремни. Пальцы его руки повисли над пультом связи. В кабине потемнело.
Я заметил краем глаза движение Моты в сторону экрана и в тот же самый миг мой взгляд приковал пульсирующий зеленый огонек.
Пеленг! След нашего собственного мира в лабиринте галактических коридоров. Присутствие людей, которые ждут тебя, которые приняли корабль и поведут его туда, где будет ветер и тучи, солнце, горизонт и земля под ногами.
Только вот эта твердь внизу давно перестала быть нашим миром. Его жители перерезали нить, связывающую их с Землей, одной из тысяч планет, прицепившейся к ближайшим звездам. Станция на мертвом спутнике, последний пост материнской цивилизации хозяев системы, замолчала четыре года назад. Батареи ее лидеров, остронаправленных передатчиков и техноновых антенн ждали, слепые и глухие, вплоть до момента, когда в зените, не выше, чем в четырех тысяч метров, блеснет над ними огонь кормовых дюз «Рубина».
Нонсенс! Невероятность такая же очевидная, как факт, что пеленгационный передатчик станции начал передачу.
Я сосредоточил внимание на небольшом прямоугольном экране, нижнюю часть которого заслонял широкий шлем Моты. Сомнений быть не могло!
— Нонсанс, — повторил я вслух. — Должны были придумать что-то получше.
— Кто? — буркнул Мота.
— Именно, кто?
— Курс? — дошел до меня возбужденный голос Фроса. — Идем также и дальше?
Никто не ответил. Голова Моты заслонила почти весь экран калькулятора. Огоньки индикаторов беспокойно затрепыхались. Из глубины корабля, из-за грузовых и энергетических отсеков донеслось нарастающее и глухое гудение.
Медленно, как бы нехотя, символ ракеты сходил с линии, протянувшейся по середине главного экрана. Это был ответ. Мы не воспользуемся приглашением, от кого бы оно не исходило.
— Тучи, — зазвучал в наушниках спокойный голос Моты.
Я поднял голову. Объективы автоматически перешли на инфракрасный. Контуры кратеров и горных вершин стали резче, чернота вакуума осталась над нами. Еще двадцать, тридцать секунд и автоматы скорректировали трассу полета.
Я почувствовал, что мои мышцы расслабляются. Смена коррибора, когда корабль уже стоит на огне, не принадлежит к приятным маневрам. И к безопасным — тоже. Движение значительно большем расстоянии от поверхности. А сейчас под нами уже виднелось, как на ладони, мелкое и обширное углубление со сглаженными краями, в которые целились огненные пальцы выхлопов.
— Тучи, — повторил Мота.
Я снова оглядел экраны. Да, тучи! Плотная, бело-золотая масса, напоминающая бесконечно огромный комок жира.
